Биография художника кибрик евгений адольфович. Евгений Адольфович Кибрик: биография Е а кибрик картины

21 февраля 1906 - 18 июля 1978

советский художник-график, иллюстратор, педагог, народный художник СССР, профессор, действительный член Академии художеств СССР, лауреат Сталинской премии третьей степени

Биография

Родился 8 (21) февраля 1906 года в Вознесенске (ныне Николаевской области Украины).

В 1925 году приехал в Ленинград, где познакомился с художником П. Н. Филоновым , став впоследствии его учеником. В 1926 году вошёл в основанный Филоновым коллектив «Мастера аналитического искусства» и первые самостоятельные работы выполнил под сильнейшим влиянием учителя (иллюстрации к «Подпоручику Киже» Ю. Н. Тынянова , 1930).

Вёл большую общественную работу, занимался педагогической деятельностью. В 1949 году его избрали членом-корреспондентом АХ СССР, в 1954 году утвердили в звании профессора МГАХИ имени В. И. Сурикова, с 1962 года - академик, член Президиума АХ СССР. В течение двадцати пяти лет (1953-1978) был профессором МГАХИ имени В. И. Сурикова, руководил мастерской станковой графики, в которой стажировался ряд известных художников, например, В. Г. Кубарев.

Е. А. Кибрик умер 18 июля 1978 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 9).

Творчество

Наиболее прославился как иллюстратор книг. Среди его работ - иллюстрации к «Борису Годунову» А. С. Пушкина , «Кола Брюньону» Р. Роллана (1935), «Легенде об Уленшпигеле…» Ш. де Костера, «Тарасу Бульбе» Н. В. Гоголя (1943-1945).

Награды и премии

• Сталинская премия третьей степени (1948) - за рисунки «Есть такая партия!» и «Ленин в Разливе» из серии «Ленин в 1917 году» (1947)
• народный художник СССР (1967)
• орден Ленина (1976)
• орден Трудового Красного Знамени (1956)

График, живописец, сценограф

Родился в семье управляющего хлебоэкспортной фирмы. Учился в Одесском художественном институте (1922–1925) у П. Г. Волокидина, Т. Б. Фраермана, ленинградском Вхутеине (1925–1927) у К. С. Петрова-Водкина, С. В. Приселкова, А. И. Савинова.

Жил в Ленинграде (1925–1930, 1932–1943) и Москве (1930–1932, 1943–1978). Был женат на художнице Л. Я. Тимошенко (1938–1959). Занимался станковой, книжной и журнальной графикой. В 1920-е рисовал для газет «Молодая гвардия» (Одесса), «Смена» (Ленинград), журнала «Юный пролетарий» (Ленинград). В 1928–1932 оформлял спектакли в Театре рабочей молодежи («Зови, фабком!» С. Ершова и А. Коровкина, 1928).

В 1926–1930 - член коллектива «Мастера аналитического искусства» (МАИ) П. Н. Филонова. После раскола МАИ был в числе основателей «ИЗОРАМ» (Изостудия рабочей молодежи, 1930–1932), призванной развивать массовую художественную самодеятельность. В период развернувшейся травли П. Н. Филонова выступил в газете «Советское искусство» и журнале «Юный пролетарий» с резкой критикой учителя.

Оформлял книги для Детгиза, издательств «Художественная литература», «Молодая гвардия» и других. Выполнил иллюстрации к книгам: «Подпоручик Киже» (1930), «Смерть Вазир-Мухтара» (1932) Ю. Н. Тынянова, «По следам героя» (1933), «Невская повесть» (1934) Д. М. Лаврухина, «Сказки» (1936), «Борис Годунов» (1965; золотая медаль Академии художеств СССР, серебряная медаль на Международной выставке искусства книги в Лейпциге 1965) А. С. Пушкина, «Кола Брюньон» (1935; серебряная медаль на Всемирной выставке в Париже 1937), «Очарованная душа» (1959) Р. Роллана, «Легенда об Уленшпигеле» Ш. де Костера (1938), «Тарас Бульба» Н. В. Гоголя (1946), «Русские героические былины» (1951), «Как закалялась сталь» (1958; бронзовая медаль на Всемирной выставке в Брюсселе 1958) Н. А. Островского и другим.

Создал станковые работы на революционные темы: «С. Н. Халтурин и В. П. Обнорский за работой над программой Северного союза русских рабочих. 1878 год» (1940), серии «В. И. Ленин в 1917 году» (1946–1947), «1917 год» (1968–1971). Выполнил портреты художников С. Б. Юдовина (1934), Ю. И. Пименова (1965), А. В. Кокорина (1977), писателя Р. Роллана (1935), искусствоведа А. Д. Чегодаева (1954). Автор графических серий: «Коммуна «Новый путь» (1930), «Северокавказская» 1937), по мотивам повести Н. В. Гоголя «Портрет» (1973–1975). По материалам зарубежных поездок выполнил циклы акварелей и рисунков: «Италия» (1956, 1962, 1966–1968), «По Франции» (1959), «Мюнхен» (1965). Постоянно выполнял пейзажные, портретные, жанровые этюды и зарисовки.

В начале Великой Отечественной войны создал ряд плакатов: «Отважные пехотинцы! Враг не выносит красноармейских ударов…» (1941). Участвовал в работе коллектива художников и поэтов «Боевой карандаш» (1941). В 1942–1943 находился в эвакуации в Самарканде. Выполнил серии рисунков «Фархад-строй» (1942–1943), «Земля Узбекистана» (1942–1943). В 1943 Комитетом по делам искусств был командирован в Сталинград; выполнил одноименный цикл рисунков.

С 1927 - участник выставок (выставка мастеров аналитического искусства в ленинградском Доме печати). Экспонировался на выставках: «Современные ленинградские художественные группировки» (1928/1929), 1-й общегородской выставке изобразительных искусств (1930), 1-й выставке ленинградских художников (1935), автолитографии ленинградских художников (1939) в Ленинграде, советской цветной гравюры (1937), Всесоюзных художественных выставках (1939, 1945, 1946, 1947, 1949, 1952, 1957, 1965, 1969, 1973), «Н. В. Гоголь в произведениях советских художников» (1952) в Москве и других. Участник многочисленных международных выставок и выставок советского искусства за рубежом: во Франции (1936, 1960), Болгарии (1936, 1956), Англии (1938, 1945, 1961), США (1940, 1959, 1963, 1973), Польше (1946, 1954), Италии (1956, 1962, 1976), Венгрии (1956, 1973), Чехословакии (1960, 1974), Бразилии (1961). Провел персональные выставки в Ленинграде (1937, 1966, 1978), Москве (1946, 1952, 1956, 1959, 1966, 1975, 1976), Одессе, Харькове (1952, 1976), Львове (1952), Киеве, Кишиневе (1976), Владимире, Ярославле, Вологде (1977).

Преподавал в ИЗОРАМ (1930–1932), Институте живописи, скульптуры и архитектуры (1942–1943) в период его нахождения в эвакуации в Самарканде, Московском государственном художественном институте им. В. И. Сурикова в Москве (1953–1976), профессор (с 1954), руководитель мастерской станковой графики; руководитель творческой мастерской графики Академии художеств СССР в Москве (1967–1976). Среди его учеников: А. П. Мунхалов, В. Е. Попков, Э. С. Сивцев, Н. В. Щеглов. Автор ряда статей и книг, посвященных истории и практике изобразительного искусства, книги воспоминаний «Работа и мысли художника» (М., 1984).

Лауреат Государственной (Сталинской) премии (1948), заслуженный деятель искусств РСФСР (1948), член-корреспондент (1949), действительный член, член президиума Академии художеств СССР (1962), народный художник СССР (1967). Награжден орденами Трудового Красного Знамени (1956), В. И. Ленина (1976).

Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Кибрик - один из крупнейших мастеров советской графики. Его ранние работы (иллюстрации к «Подпоручику Киже» Ю. Н. Тынянова) созданы под значительным влиянием П. Н. Филонова и его метода «аналитического искусства», с характерным выявлением внутренней жизни вещей и фигур. Позднее перешел к стилистике «умеренного» модерна и «академического реализма». Предпочитая техники рисунка углем и карандашом, черной акварели, литографии, сочетал монументально-эпические мотивы с мягкостью световых эффектов. К наиболее значительным графическим циклам принадлежат серии иллюстраций к «Кола Брюньону» Р. Роллана (1934–1936), «Легенде об Уленшпигеле» Ш. де Костера (1937–1938), «Тарасу Бульбе» Н. В. Гоголя (1943–1945), «Русским героическим былинам» (1948–1950).

Творчество представлено в крупнейших музейных собраниях, в том числе в Государственной Третьяковской галерее, Государственном Русском музее, ГМИИ им. А. С. Пушкина и других. На родине художника, в Вознесенске, открыт художественный музей им. Е. А. Кибрика (филиал Николаевского художественного музея им В. В. Верещагина).

Кибрик Евгений Адольфович (1906-1978)

По признанию самого художника, беспредельная любовь с малых лет к чтению, книгам, иллюстрации определила в дальнейшем выбор жизненного и творческого пути.

Художественное образование Е. А. Кибрик получил в Институте изобразительных искусств в Одессе (1922-25) и Ленинградском Вхутеине (1925-27). Решающее значение для творчества молодого художника имело знакомство еще в студенческие годы с уникальным художником и педагогом П. Н. Филоновым . Кибрик стал его учеником, в 1926 г. вошел в основанный Филоновым коллектив "Мастера аналитического искусства" и первые самостоятельные работы выполнил под сильнейшим влиянием этого художника (иллюстрации к "Подпоручику Киже" Ю. Н. Тынянова, 1930, и др.).

В иллюстрациях начала 1930-х гг. к книгам современных писателей ("Невская повесть" Д. М. Лаврухина, 1933; "Тяжелый дивизион" А. Г. Лебеденко, 1934, и др.) художник вырабатывает уже собственную энергичную и жесткую манеру рисунка, цепко схватывающую зримые черты окружающего мира.
Но определяющей явилась для него работа над книгой Р. Роллана "Кола Брюньон" (1934- 36).

Кибрика привлекают полнокровные, эпически цельные характеры, он придает своим героям открытый, театральный жест, активную мимику, нередко используя в качестве натурщиков профессиональных актеров. Он любит большой формат, дающий простор естественной свободе движений. Шершавый, крупнозернистый штрих его литографий плотно и сочно ложится на страницу книги. Так строит Кибрик и следующую свою книгу - "Легенда об Уленшпигеле..." Ш. де Костера (1937-38).

Великая Отечественная война подкрепила стремление художника к героическим темам и привлекла его внимание к русской классике: "Тарас Бульба" Н. В. Гоголя (1944-45). Менее удачной была попытка применить выработанный художником метод к русским былинам ("Героические былины", 1948- 50), где сказочная условность персонажей плохо ладила со стремлением одеть их живой плотью и поместить в реальное пространство.

Монументальному драматизму и героике своих лучших книг 1930-40-х гг. художник оставался верен и в поздних работах: "Как закалялась сталь" Н. А. Островского (1953-56), "Борис Годунов" А. С. Пушкина (1959-64), "Портрет" Н. В. Гоголя (1973-77). Значительное место в жизни Кибрика занимала преподавательская деятельность. В течение двадцати пяти лет (1953-78) он был профессором МГХИ, руководил мастерской станковой графики.

Кибрик Евгений /Герц/ Адольфович (8/21/.02.1906 г., Вознесенск – 18.07.1978 г., Москва) – выдающийся советский живописец и график, иллюстратор, педагог.

Е.А. Кибрик родился в г. Вознесенске в зажиточной еврейской семье, его отец – Адольф Гершевич Кибрик был крупным хлеботорговцем и судовладельцем, занимавшимся баржевыми перевозками.

Среднее образование Е.А. Кибрик получил в местной мужской гимназии, увлекался чтением и рисованием. К 1920 г. относится начало творческой биографии Е.А. Кибрика – он познакомился с выпускником Харьковского художественного училища А. Великановым, который создал в кружок изоискусства, ставший первой художественной школой будущего художника.

В 1922 г. Е.А. Кибрик переехал в Одессу и поступил в художественный институт. Учился в мастерской у П.Г. Волокидина, затем перешел в мастерскую Т.Б. Фраермана. С 1922 г. сотрудничал в областной комсомольской газете «Молодая гвардия».

В 1925 году Е.А. Кибрик уехал в Ленинград и поступил учиться в Академию Художеств. В это время в Академии был принят поточный метод преподавания в связи с недоверием к старой профессуре. Преподаватели менялись через день, отрицая друг друга, что вносило сумятицу в умы студентов. Молодой художник искал для себя ответ на вопрос: «Каким должно быть новое искусство, связанное с передовым мировоззрением». Не найдя ответы на эти вопросы в стенах Академии, резко отрицательно относясь к применявшейся здесь педагогической системе, в 1927 г. Е.А. Кибрик уходит из Академии. С этого же времени он сотрудничал в качестве театрального зарисовщика в ленинградской газете «Смена».

По другим данным, в 1925–1927 гг. художник учился в Высшем художественно-техническом институте (Вхутеин). В студенческом клубе Е.А. Кибрик впервые встретил художника П.Н. Филонова и стал впоследствии его учеником. Первые самостоятельные работы он выполнил под сильным влиянием учителя. В 1926 г. Е.А. Кибрик вошёл в основанный П.Н. Филоновым кружок «Мастера аналитического искусства» и стал одним из наиболее активных его участников. В эти годы молодой художник сотрудничал в молодежных журналах, делал рисунки и композиции на самостоятельные темы. Он получал заказы в разных издательствах. В марте 1930 г. директор Издательства писателей в Ленинграде предложил Е.А. Кибрику иллюстрировать повесть Ю.Н. Тынянова «Подпоручик Киже». Это был первый серьезный опыт художника в качестве иллюстратора.

В начале 30-х гг. Е.А. Кибрик, покинув кружок П.Н. Филонова, работал в Изораме (Изостудии рабочей молодежи) – организации, призванной развивать массовую художественную самодеятельность. В период развернувшейся травли П.Н. Филонова он выступил в газете «Советское искусство» и журнале «Юный пролетарий» с резкой критикой своего учителя (1932 г.), после чего другие «филоновцы» считали его ренегатом.

30-е годы стали временем расцвета творчества Е.А. Кибрика как художника книги. В это время выходят книги с его иллюстрациями: «Тяжелый дивизион» А.Г. Лебеденко, «Невская повесть» Д.М. Лаврухина, «Падение Кимас-озера» Г.С. Фиша, иллюстрации к «Сказкам» А.С. Пушкина, к рассказам Б.А. Лавренева. К наиболее значительным графическим циклам этого периода принадлежат серии романтичных иллюстраций к повести Р. Роллана «Кола Брюньон» (1934–1936 гг.), и роману Ш. де Костера «Легенде об Уленшпигеле» (1937–1938 гг.), которые стали классикой советской книжной графики. В 1938 г. Е.А. Кибрик иллюстрировал сборник рассказов М.М. Зощенко «Уважаемые граждане». Новая тема его увлекла. В его маленьких, карманного типа, альбомчиках появились живые наброски, сделанные художником в поездах, трамваях, в театре, на улице. В 1940–1941 гг. Е.А. Кибрик вновь обращается к творчеству Р. Роллана, он иллюстрировал его роман «Очарованная душа».

В 1942 г. в Самарканде Е.А. Кибрик руководил работой графической мастерской Академии Художеств. В сентябре 1943 г. художника командировали в Сталинград. Увиденное произвело на него неизгладимое впечатление, отразившееся в серии графических листов «Сталинград».

С 1943 г. Е.А. Кибрик жил в Москве. Выдающимся явлением в истории советской графики стали его иллюстрации к повести Н.В. Гоголя «Тарас Бульба» (1943–1945 гг.) и русским героическим былинам (1948–1950 гг.).

В послевоенные годы художник неоднократно обращался к историко-революционной тематике, по которой им создано несколько графических серий. Тема гражданской войны нашла отражение в серии иллюстраций к роману Н.А. Островского «Как закалялась сталь» (1953–1956 гг.).

Среди поздних его работ наиболее известны иллюстрации к драме А.С. Пушкина «Борис Годунов» (1959–1964 гг.). Последняя законченная работа художника – иллюстрации к повести Н.В. Гоголя «Портрет» (1973–1977 гг.).

С 1954 г. художник увлекся масляной живописью и акварелью. Он создает серии рисунков и акварелей, связанных с зарубежными поездками по Франции и Италии, пишет маслом и акварелью пейзажи Подмосковья и натюрморты. Автор книги воспоминаний «Работа и мысли художника».

Е.А. Кибрик активно занимался педагогической деятельностью – профессор художественного института имени В.И. Сурикова, член-корреспондент Академии Художеств СССР, Народный художник СССР. Лауреат Государственной премии, удостоен государственных наград.

Самое крупное собрание графических и живописных работ художника, его личные вещи, книги и каталоги выставок (более 20 тыс. экспонатов) экспонируется в муниципальном художественном музее им. Е.А. Кибрика в Вознесенске, созданном в 1985 г. Большинство произведений подарила музею вдова художника Ирина Александровна Кибрик.

В здании Вознесенской школы № 10 (бывшее здание гимназии) установлена мемориальная доска Е.А. Кибрику.

Источники и литература:

Кибрик Євген Адольфович // Мистецтво України: біогр. довід./ за ред. А. В. Кудрицького. – К., 1997. – С. 293.

Кибрик Євген Адольфович // Митці України: енцикл. довід. / за ред. А. В. Кудрицького. – К., 1992. – С. 294.

Росляков С. Музей в Вознесенске / С. Росляков // Южная правда. – 2006. – 4 июля. – С. 3.

Смирнова Н. Искусство Евгения Кибрика /Н. Смирнова // Вестник Прибужья. — 2011. — №12(24 марта). — С. 2.

Халаминский Ю., Е. Кибрик /Ю. Халаминский — М., 1970.

Христова Н. Герои, которых придумал Евгений Кибрик / Н. Христова // Вечерний Николаев. — 2011. — №27(10 марта).

Чегодаев А. Д., Е. А. Кибрик /А.Д. Чегодаев — М: Изобразительное искусство, 1955.

Е. Кибрик. Рисунки из серии «Сталинград. 1943 год». Карандаш.

Кибрик Евгений Адольфович народный художник СССР

В сентябре 1943 года я приехал из Самарканда в Москву по вызову Комитета по делам искусств и почти сразу же был командирован на зарисовки в Сталинград.

В Сталинграде не осталось ни одной крыши, в нем никто не жил. Кое-где только в землянках обитали бывшие жители, вернувшиеся на пепелище восстанавливать разрушенный город.
Все учреждения находились в 12 километрах от города - в Бекетовке. Весь путь Сталинград- Бекетовка занимало кладбище фашистских самолетов. Они были свалены по обе стороны дороги. Мальчишки из ремесленных училищ разбивали на куски останки самолетов для переплавки.
Страшные руины увидел я на месте бывшего города.
В большинстве случаев улицами были не привычные нам мостовые, а окопы, траншеи, укрытия защитников Сталинграда, сражавшихся за каждый дом. На уцелевших участках стен первого этажа виднелись надписи, сделанные неровными, крупными черными буквами: «Клянемся Родине стоять насмерть!», «Здесь стояли гвардейцы Родимцева», «Смерть фашистам!» Земли не было видно. Все покрыто толстым слоем боевого железа - осколками снарядов, стреляными гильзами, обломками автоматов, мятыми касками. Там и тут валялись погнутые железные кровати. Они, как символ человеческого обитания, виднелись на этажах бывших квартир, сейчас открытых взору из-за обвалившихся наружных стен. Такие двух- или трехстенные комнаты, с черной кроватью, зацепившейся чудом над пропастью, с обрывками обоев, напоминали о том, что здесь жили люди…
Все это я рисовал, думая: потомки должны знать, что такое фашизм в действии. Много лет нужно, чтобы вырастить взрослое дерево, и только один снаряд, чтобы его погубить. Среди развалин стояло дерево, в ствол которого попал снаряд, расщепив и изуродовав его. Это дерево я увидел как образ войны, поголовного «тотального» разрушения и нарисовал его. Особенно меня привлекали мотивы пробуждающейся жизни. Под корень срезанное снарядом дерево и живая веточка с ярко-зелеными листочками - как обещание будущего, как напоминание того, что жизнь неистребима.
А жизнь пробивалась всюду. Вот несколько человек прокладывают рельсы для будущего трамвая. На разрушенной стене сидит человек и по кирпичику восстанавливает ее. У остатков маленького домика собирают уцелевшие кирпичи и складывают их впрок двое мужчин, а понурая лошадка, запряженная в тележку, терпеливо поджидает. Через изрытую окопами черную полосу «ничейной» земли видны вдалеке маленькие фигурки сидящих на берегу реки солдата и девушки, а перед ними сияющая красавица Волга. Залитая солнцем улица у вокзала, по бокам ее темные громады разбитых домов, а на тротуаре чистильщик наводит глянец на сапог молоденького офицера…

В воскресенье отправляюсь на Мамаев курган, где ныне расположен мемориал Сталинградской битвы, созданный Е. В. Вучетичем. Рисую куст на вершине Мамаева кургана, за ним высокий тонкий обелиск братской могилы, город вдалеке.
Весь курган изрыт окопами - нашими и фашистскими. Достаю из окопа немецкую каску со свастикой, полную земли, очищаю ее и забираю с собой как сувенир.
Только через 33 года большинство этих рисунков, так нигде до того и не показанных, попали в волгоградский музей.
Приехав в Москву, я сразу отправился в Гослитиздат, в Ленинградском отделении которого вышли мои «Кола Брюньон» и «Тиль Уленшпигель». Я пока не наметил книги для иллюстрирования. Для меня всегда было проблемой найти
себе книгу по характеру. Завецующий художественной редакцией Николай Васильевич Ильин проявил поразительную прозорливость. Минуту подумав, он предложил мне иллюстрировать «Тараса Бульбу». Это было точное попадание в цель, и я не раз удивлялся тому, как мне самому не приходило в голову иллюстрировать «Тараса». Предложение меня устраивало не только с художественной стороны. Оно давало возможность создать работу, созвучную времени, - была осень 1943 года.

Если бы не война, я начал бы с поездки на места Запорожской Сечи, но немцы в то время занимали еще часть Украины. Положился на интуицию и воображение. Южная Украина - моя родина, и ковыльную степь я помню. Решил строить иллюстрации на характерах, образах героев, главных конфликтах.
Для меня основными стали сюжеты Запорожской Сечи, героический, патриотический дух повести - все, что так соответствовало народному настроению в дни Великой Отечественной войны. Многое в «Тарасе» перекликалось с современностью. Когда я рисовал Остапа, мужественно идущего во главе запорожцев на казнь, то думал о казни Зои Космодемьянской. Рисуя Тараса, горюющего об Остапе, думал, что изображаю сюжет общенародного значения, - кто в те дни не горевал о судьбе близких, погибших на полях войны или пропавших без вести… А смерть Тараса, сцены боя, речь Тараса перед казаками - все перекликалось с войной.
Образ Остапа, в дореволюционных иллюстрациях незначительный и бледный, вырос по своему значению вровень с образом Тараса. Наоборот, линия Андрия и прекрасной полячки меня в отличие от старых иллюстраторов привлекала гораздо меньше.

Большое значение имела национальная окраска всей работы. Я хотел показать ярких, сильных, мужественных людей, их разнообразные характеры, но все они должны быть обязательно украинцы.
Чем отличаются украинцы от русских? И те и другие бывают длинноголовыми и круглоголовыми, курносыми и украшенными «орлиными» носами, большими и маленькими, толстыми и тонкими. На словах не определишь разницу, и в то же время мы отчетливо видим: вот русский, а это украинец. Я решил вопрос просто. Если буду рисовать типичных украинцев, то, естественно, получатся украинцы. Так я и поступил. Среди множества подготовительных рисунков к моим композициям нет ни одного, сделанного не с украинца.
Образы героев, их психологическая содержательность занимали меня в первую очередь. Если Остап - характер каменно твердый, упрямый и непоколебимый - он истый сын Тараса, то Андрий - человек страстный, нервный, способный потерять голову в порыве увлечения. Я видел его красивым, узколицым, с большими серыми глазами, густыми черными ресницами. Глазами, которые могут загореться в пылу боя или влюбленности. У Остапа же глаза матово-черные, под широкими черными бровями. Весь он - сила молодая, но уже сложившаяся, несклонная к изменениям, а Андрий изменчив, порывист даже в спокойные минуты.
Я рисовал фигуру Тараса в момент его казни. Положение тела Тараса, тяжелого, грузного, висящего на цепях, с руками, прибитыми гвоздями к дереву, у подножия которого разведен огонь, - положение жалкое, униженное. Но дух его сильнее страданий. Грозен он в своем презрении к мучительной смерти. Всей душой он со своими товарищами, изо всех сил кричит им сверху, куда бежать, где ненавистные ляхи. Много я провозился над этой композицией. По моему рисунку Екатерина Федоровна Белашова вылепила фигуру Тараса, я подвесил эту фигуру на цепи от ходиков к обугленному полену и рисовал со всех точек: в лицо, со спины, с боков, в поисках наиболее выгодного положения. У меня сохранилось девять таких эскизов, рисованных быстро и порывисто угольным карандашом.
«Тарас» имел успех. Впервые он был показан на всесоюзной выставке 1946 года, первой после войны.
В годы, когда я иллюстрировал «Героические былины», моя мастэрская была полна старинного оружия и старинных костюмов, набросков моделей нового для меня типа. Я выбирал самых могучих людей, каких только можно встретить. Борцов-тяжеловесов, цирковых атлетов и просто обладателей поражающей своими размерами фигуры. Упорно искал я «богатырскую» пластику, какую-то чрезвычайную, ибо богатыри в былинах обладают силой немыслимой, сверхчеловеческой.
Былины полны конкретных, осязаемых, наглядных деталей. «…А палица его сорока пуд…» Ясно, что сорокапудовую палицу не может поднять человек обычного телосложения. Люди, отягощенные в таком изобилии силой, и двигаться будут по-особому. Вот мне и нужно было изучить систему поведения подобных людей.
Под стать богатырям должны быть и кони. Взялся изучать я лошадей. Мне нужны были тяжелые кони, способные нести на себе многопудовых всадников. Стал я рисовать лошадей в конюшнях Тимирязевской академии, располагающих конями многих пород. Рисовал не только живых коней, а перерисовывал и все скульптуры, изображающие лошадей, в запасниках Третьяковской галереи и Русского музея.

Скульптуры, в особенности малого размера, которые легко передвигать, рисовать очень удобно. Их можно и осветить нужным образом, и выбрать подходящую точку зрения. Например, нарисовать лошадь как бы летящую по воздуху «выше дерева стоячего, чуть пониже облака ходячего», в ракурсе, увиденную снизу, удобнее всего со скульптуры.
Особенную значительность фигуры приобретают, будучи увиденными снизу. Они как бы вырастают, возвышаясь над пейзажем. Поэтому в большинстве иллюстраций я рисовал богатырей, представляя свои глаза на уровне горизонта. Возникла проблема неба, ибо оно стало фоном для большинства фигур.
Целое лето я рисовал небо на рассвете, на закате солнца, полуденное, грозовое, с облаками разных систем. У меня собралась целая папка рисунков разнообразного неба. Я начал разбираться в архитектуре облаков, которые располагаются закономерно по небесному своду. Облака обладают чудесной пластикой. Форму их интересно и трудно рисовать, ведь она быстро изменяется под воздействием ветра. Вообще-то все интересно рисовать, если углубиться в задачу. Даже землю.

Мне нужно было нарисовать поле, вспаханное сохой Микулы Селяниновича. С низкой точки зрения, увиденное как бы лежа на земле. Много раз я рисовал вспаханное под озимые поле под Москвой, пока удалось найти то, что было нужно.
Но все же самым главным для меня были образы богатырей. Они различны и по характерам, и по социальной принадлежности.
Микула Селянинович - крестьянин, пахарь. Алеша Попович, что видно и по прозвищу, сын попа, молодой, хвастливый, хитрый. Добрыня Никитич - благородный, прямодушный боярский сын. Святогор - старший богатырь, наиболее сказочный, фантастический, непомерной величины. В былине «Илья Муромец и Егор-Святогор» спящий на коне Святогор, разбуженный налетевшим на него Ильей, просыпается и бросает Илью вместе с его конем в суму переметную.
Илья Муромец, которому посвящен целый цикл былин, складывающихся прямо-таки в жизнеописание героя, может быть, самый реальный и емкий образ русского богатыря. Он, если так можно сказать, общерусский богатырь, олицетворяющий русский характер, русский дух в самом широком смысле. Чисто национальный тип, совершенно лишенный татарских черт, так цепко укоренившихся после татарского ига в русской внешности. Мне кажется, что Виктор Васнецов с поразительной убедительностью создал образ Ильи в своей картине «Три богатыря», которую люблю с детства. Я сознательно придерживался васнецовской трактовки Ильи Муромца.
Почти трехлетняя работа над иллюстрациями к «Героическим былинам» - совсем особая полоса моей жизни, как, впрочем, и любая длительная работа над значительной темой.
Для меня значение этой темы прежде всего в высокопатриотическом духе. Поэтому я задумал иллюстрации к былинам еще тогда, когда работал над «Тарасом Бульбой». «Богатыри» для меня - прямое продолжение «Тараса».
Эта тема представляет своеобразный мир, в котором все гармонично связано в нечто единое, живущее по своим, присущим ему законам. Высокий поэтический дух народного гения заключен в былинах.
«Да ездил там стар по чисту полю, От младости ездил до старости».
Уже в этих двух строчках выступает величавая простота, торжественная музыка сказа. Почему-то мороз идет по коже от подобных слов. Они полновесны, они западают в душу и будят в ней то особое волнение, которое возникает от встречи с великим, вечно живым и прекрасным.
Живой дух былин неподражаем. Он течет как чистый ручей «живой воды», о которой часто упоминают народные сказки.
Таинственное это дело - искусство. Все в нем понятно: темы, сюжеты, обстоятельства творческого процесса, все, что его сопровождает. Кроме самого главного - как и почему в одном случае рождается нечто способное вызвать любовь и восхищение людей, а в другом возникает нечто безжизненное, оставляющее людей равнодушными.