ВходПикуль нечистая сила краткое. Читать онлайн "о книге в пикуля "у последней черты""
Памяти моей бабушки – псковской крестьянки Василисы Минаевны Карениной, которая всю свою долгую жизнь прожила не для себя, а для людей, – посвящаю.
который мог бы стать эпилогом
Старая русская история заканчивалась – начиналась новая. Стелясь в переулках крыльями, шарахались по своим пещерам гулко ухающие совы реакции… Первой исчезла куда-то не в меру догадливая Матильда Кшесинская, уникальнейшая прима весом в 2 пуда и 36 фунтов (пушинка русской сцены!); озверелая толпа дезертиров уже громила ее дворец, вдребезги разнося сказочные сады Семирамиды, где в пленительных кущах пели заморские птицы. Вездесущие газетчики утащили записную книжку балерины, и русский обыватель теперь мог узнать, как складывался поденный бюджет этой удивительной женщины:
За шляпку – 115 рубл.
Человеку на чай – 7 коп.
За костюм – 600 рубл.
Борная кислота – 15 коп.
Вовочке в подарок – 3 коп.
Императорскую чету временно содержали под арестом в Царском Селе; на митингах рабочих уже раздались призывы казнить «Николашку Кровавого», а из Англии обещали прислать за Романовыми крейсер, и Керенский выразил желание лично проводить царскую семью до Мурманска. Под окнами дворца студенты распевали:
Надо Алисе ехать назад,
Адрес для писем – Гессен – Дармштадт,
Фрау Алиса едет «нах Рейн»,
Фрау Алиса – ауфвидерзейн!
Кто бы поверил, что еще недавно они спорили:
– Монастырь над могилою незабвенного мученика мы так и назовем: Распутинским! – утверждала императрица.
– Дорогая Аликс, – отвечал супруг почтительно, – но такое название в народе истолкуют превратно, ибо фамилия звучит непристойно. Обитель лучше именовать Григорьевской.
– Нет, Распутинской! – настаивала царица. – Григориев на Руси сотни тысяч, а Распутин только один…
Помирились на том, что монастырь станет называться Царскосельско-Распутинским; перед архитектором Зверевым императрица раскрыла «идейный» замысел будущего храма: «Григория убили в проклятом Петербурге, а потому Распутинский монастырь вы повернете к столице глухой стеной без единого окошка. Фасад же обители, светлый и радостный, обратите на мой дворец…» 21 марта 1917 года, именно в день рождения Распутина, они собирались закладывать монастырь. Но в феврале, опережая царские графики, грянула революция, и казалось, что сбылась давнишняя угроза Гришки царям:
«Вот ужо! Меня не станет – и вас не будет». Это правда, что после убийства Распутина царь продержался на престоле всего 74 дня. Когда армия терпит разгром, она закапывает свои знамена, дабы они не достались победителю. Распутин лежал в земле, подобно знамени павшей монархии, и никто не знал, где его могила. Место его погребения Романовы скрывали…
Штабс-капитан Климов, служивший на зенитных батареях Царского Села, однажды гулял по окраинам парков; случайно он выбрел к штабелям досок и кирпичей, на снегу коченела недостроенная часовня. Офицер фонариком осветил ее своды, заметил черневший под алтарем провал. Протиснувшись в его углубление, оказался в подземелье часовни. Здесь стоял гроб – большой и черный, почти квадратный; в крышке было отверстие, вроде корабельного иллюминатора. Штабс-капитан направил луч фонаря прямо в это отверстие, и тогда на него из глубин небытия, жутко и призрачно, глянул сам Распутин…
Климов явился в Совет солдатских депутатов.
– Дураков-то на Руси много, – сказал он. – Не хватит ли уже экспериментов над русской психологией? Разве можем мы ручаться, что мракобесы не узнают, где лежит Гришка, как узнал это я? Надо от начала пресечь все паломничества распутинцев…
За это дело взялся солдат дивизиона броневиков большевик Г. В. Елин (вскоре первый начальник бронетанковых сил юной Советской Республики). Весь в черной коже, гневно скрипящей, он решил предать Распутина казни – казни после смерти!
Сегодня дежурным по охране царской семьи был поручик Киселев; на кухне ему вручили обеденное меню для «граждан Романовых».
– Суп-похлебка, – читал Киселев, маршируя длинными коридорами, – пирожки и котлеты из корюшки-ризотто, отбивные из овощей, каша-размазня и оладьи со смородиной… Что ж, недурно!
Двери, ведущие в царские покои, отворились.
– Гражданин император, – произнес поручик, вручая меню, – позвольте обратить ваше высочайшее внимание…
Николай II отложил бульварный «Синий журнал» (в котором одни его министры были представлены на фоне тюремной решетки, а головы других обвивали веревки) и ответил поручику тускло:
– А вас не затрудняет несуразное сочетанье слов «гражданин» и «император»? Почему бы вам не называть меня проще…
Он хотел посоветовать, чтобы к нему обращались по имени-отчеству, но поручик Киселев понял намек иначе.
– Ваше величество, – шепнул он с оглядкой на двери, – солдатам гарнизона стало известно о могиле Распутина, сейчас они митингуют, решая, как им поступить с его прахом…
Императрица, вся в обостренном внимании, быстро переговорила с мужем по-английски, затем внезапно, даже не почуяв боли, сорвала с пальца драгоценный перстень, дар британской королевы Виктории, почти силком напялила его на мизинец поручика.
– Умоляю, – бормотала, – вы получите еще что вам угодно, только спасите! Бог накажет нас за это злодейство…
Состояние императрицы «было поистине ужасно, а еще того ужаснее – нервные подергивания лица и всего ея тела во время разговора с Киселевым, завершившегося сильным истерическим припадком». Поручик добежал до часовни, когда солдаты уже работали заступами, озлобленно вскрывая каменный пол, чтобы добраться до гроба. Киселев начал протестовать:
– Неужели средь вас не найдется верующих в бога?
Нашлись и такие среди солдат революции.
– В бога мы верим, – говорили они. – Но при чем здесь Гришка? Мы же не кладбище грабим, чтобы нажиться. А ходить по земле, в которой лежит эта падла, не желаем, и все тут!
Киселев кинулся к служебному телефону, названивая в Таврический дворец, где заседало Временное правительство. На другом конце провода оказался комиссар Войтинский:
– Спасибо! Я доложу министру юстиции Керенскому…
А гроб с Распутиным солдаты уже несли по улицам. Средь местных обывателей, набежавших отовсюду, блуждали «вещественные доказательства», изъятые из могилы. Это было Евангелие в дорогом сафьяне и скромный образок, перевязанный шелковым бантиком, словно коробка конфет на именины. С исподу образа химическим карандашом императрица вывела свое имя с именами дочерей, ниже расписалась Вырубова; вокруг перечня имен рамкой разместились слова: ТВОИ – СПАСИ – НАС – И ПОМИЛУЙ . Снова начался митинг. Ораторы взбирались на крышку гроба, как на трибуну, и говорили о том, какая страшная звериная силища лежит вот здесь, попранная ими, но теперь они, граждане свободной России, смело топчут эту нечисть, которая никогда не воспрянет…
А в Таврическом дворце совещались министры.
– Это немыслимо! – фыркал Родзянко. – Если рабочие столицы узнают, что солдаты притащили Распутина, могут произойти нежелательные эксцессы. Александр Федорыч, а ваше мнение?
– Надо, – отвечал Керенский, – задержать манифестацию с трупом на Забалканском проспекте. Предлагаю: отнять гроб силой и тайно закопать его на кладбище Новодевичьего монастыря…
Вечером возле царскосельского вокзала Г. В. Елин остановил грузовик, спешащий в Петроград, солдаты водрузили Распутина в кузов автомобиля – и понеслись, только держи шапки!
– Вот уж чего я только не возил, – признался шофер. – И китайскую мебель, и бразильское какао, и даже елочные игрушки, но чтобы везти покойника… да еще Распутина! – такого со мной еще не бывало. Кстати, а куда вам надо, ребята?
– Да мы и сами не знаем. Ты, милок, куды правишь?
Валентин Саввич Пикуль
Нечистая сила
Валентин Пикуль
Нечистая сила
Памяти моей бабушки – псковской крестьянки Василисы Минаевны Карениной, которая всю свою долгую жизнь прожила не для себя, а для людей, – посвящаю.
ПРОЛОГ, КОТОРЫЙ МОГ БЫ СТАТЬ ЭПИЛОГОМ
Старая русская история заканчивалась – начиналась новая. Стелясь в переулках крыльями, шарахались по своим пещерам гулко ухающие совы реакции… Первой исчезла куда-то не в меру догадливая Матильда Кшесинская, уникальнейшая прима весом в 2 пуда и 36 фунтов (пушинка русской сцены!); озверелая толпа дезертиров уже громила ее дворец, вдребезги разнося сказочные сады Семирамиды, где в пленительных кущах пели заморские птицы. Вездесущие газетчики утащили записную книжку балерины, и русский обыватель теперь мог узнать, как складывался поденный бюджет этой удивительной женщины:
За шляпку – 115 рубл.
Человеку на чай – 7 коп.
За костюм – 600 рубл.
Борная кислота – 15 коп.
Вовочке в подарок – 3 коп.
Императорскую чету временно содержали под арестом в Царском Селе; на митингах рабочих уже раздались призывы казнить «Николашку Кровавого», а из Англии обещали прислать за Романовыми крейсер, и Керенский выразил желание лично проводить царскую семью до Мурманска. Под окнами дворца студенты распевали:
Надо Алисе ехать назад, Адрес для писем – Гессен – Дармштадт, Фрау Алиса едет «нах Рейн», Фрау Алиса – ауфвидерзейн!
Кто бы поверил, что еще недавно они спорили:
– Монастырь над могилою незабвенного мученика мы так и назовем:
Распутинским! – утверждала императрица.
– Дорогая Аликс, – отвечал супруг почтительно, – но такое название в народе истолкуют превратно, ибо фамилия звучит непристойно. Обитель лучше именовать Григорьевской.
– Нет, Распутинской! – настаивала царица. – Григориев на Руси сотни тысяч, а Распутин только один…
Помирились на том, что монастырь станет называться Царскосельско-Распутинским; перед архитектором Зверевым императрица раскрыла «идейный» замысел будущего храма: «Григория убили в проклятом Петербурге, а потому Распутинский монастырь вы повернете к столице глухой стеной без единого окошка. Фасад же обители, светлый и радостный, обратите на мой дворец…» 21 марта 1917 года, именно в день рождения Распутина, они собирались закладывать монастырь. Но в феврале, опережая царские графики, грянула революция, и казалось, что сбылась давнишняя угроза Гришки царям:
«Вот ужо! Меня не станет – и вас не будет». Это правда, что после убийства Распутина царь продержался на престоле всего 74 дня. Когда армия терпит разгром, она закапывает свои знамена, дабы они не достались победителю.
Распутин лежал в земле, подобно знамени павшей монархии, и никто не знал, где его могила. Место его погребения Романовы скрывали…
Штабс-капитан Климов, служивший на зенитных батареях Царского Села, однажды гулял по окраинам парков; случайно он выбрел к штабелям досок и кирпичей, на снегу коченела недостроенная часовня. Офицер фонариком осветил ее своды, заметил черневший под алтарем провал. Протиснувшись в его углубление, оказался в подземелье часовни. Здесь стоял гроб – большой и черный, почти квадратный; в крышке было отверстие, вроде корабельного иллюминатора. Штабс-капитан направил луч фонаря прямо в это отверстие, и тогда на него из глубин небытия, жутко и призрачно, глянул сам Распутин…
Климов явился в Совет солдатских депутатов.
– Дураков-то на Руси много, – сказал он. – Не хватит ли уже экспериментов над русской психологией? Разве можем мы ручаться, что мракобесы не узнают, где лежит Гришка, как узнал это я? Надо от начала пресечь все паломничества распутинцев…
За это дело взялся солдат дивизиона броневиков большевик Г.В.Елин (вскоре первый начальник бронетанковых сил юной Советской Республики). Весь в черной коже, гневно скрипящей, он решил предать Распутина казни – казни после смерти!
Сегодня дежурным по охране царской семьи был поручик Киселев; на кухне ему вручили обеденное меню для «граждан Романовых».
– Суппохлебка, – читал Киселев, маршируя длинными коридорами, – пирожки и котлеты из корюшки-ризотто, отбивные из овощей, каша-размазня и оладьи со смородиной… Что ж, недурно!
Двери, ведущие в царские покои, отворились.
– Гражданин император, – произнес поручик, вручая меню, – позвольте обратить ваше высочайшее внимание…
Николай II отложил бульварный «Синий журнал» (в котором одни его министры были представлены на фоне тюремной решетки, а головы других обвивали веревки) и ответил поручику тускло:
– А вас не затрудняет несуразное сочетанье слов «гражданин» и «император»? Почему бы вам не называть меня проще…
Он хотел посоветовать, чтобы к нему обращались по имени-отчеству, но поручик Киселев понял намек иначе.
– Ваше величество, – шепнул он с оглядкой на двери, – солдатам гарнизона стало известно о могиле Распутина, сейчас они митингуют, решая, как им поступить с его прахом…
Императрица, вся в обостренном внимании, быстро переговорила с мужем по-английски, затем внезапно, даже не почуяв боли, сорвала с пальца драгоценный перстень, дар британской королевы Виктории, почти силком напялила его на мизинец поручика.
– Умоляю, – бормотала, – вы получите еще что вам угодно, только спасите! Бог накажет нас за это злодейство…
Состояние императрицы «было поистине ужасно, а еще того ужаснее – нервные подергивания лица и всего ея тела во время разговора с Киселевым, завершившегося сильным истерическим припадком». Поручик добежал до часовни, когда солдаты уже работали заступами, озлобленно вскрывая каменный пол, чтобы добраться до гроба. Киселев начал протестовать:
– Неужели средь вас не найдется верующих в бога? Нашлись и такие среди солдат революции.
– В бога мы верим, – говорили они. – Но при чем здесь Гришка? Мы же не кладбище грабим, чтобы нажиться. А ходить по земле, в которой лежит эта падла, не желаем, и все тут!
Киселев кинулся к служебному телефону, названивая в Таврический дворец, где заседало Временное правительство. На другом конце провода оказался комиссар Войтинский:
– Спасибо! Я доложу министру юстиции Керенскому… А гроб с Распутиным солдаты уже несли по улицам. Средь местных обывателей, набежавших отовсюду, блуждали «вещественные доказательства», изъятые из могилы. Это было Евангелие в дорогом сафьяне и скромный образок, перевязанный шелковым бантиком, словно коробка конфет на именины. С исподу образа химическим карандашом императрица вывела свое имя с именами дочерей, ниже расписалась Вырубова; вокруг перечня имев рамкой разместились слова: ТВОИ – СПАСИ – НАС
Книга «Нечистая сила» считается одним из самых известных произведений Валентина Пикуля. Сам писатель сказал, что это его главная литературная удача. Она рассказывает о жизни человека, который оказывал большое влияние на обстановку в стране. При этом личность его вызывает множество споров до сих пор, то же самое касается и книги.
Центральным персонажем романа стал Григорий Распутин. Он был привезён из Сибири в столицу, поскольку заметно отличался от других своими взглядами. Григорий хорошо разбирался в людях, понимал, как понравиться. За недолгое время он смог закрепиться в светском обществе, а затем при помощи фрейлины и при дворе императора. Постепенно он всё больше воздействовал на принятие важных решений, умело пользовался своим положением. Окружающие, видя его успехи, стали собираться вокруг него, чтобы тоже извлечь какую-то выгоду.
Роман охватывает период с момента становления Николая II в последние годы правления Александра III и до осени 1917 года. Писатель, рассказывая о жизни главного героя, отражает исторические события: русско-японскую войну, подавление революции 1905 года, Первую Мировую войну, Февральскую революцию. Он заставляет задуматься о том, почему была разрушена вся система царской власти.
В книге нет вымышленных персонажей, Пикуль опирался на реальные факты. Для написания романа он использовал более сотни источников. Автор изучал открытые документы, официальные версии событий, воспоминания очевидцев, данные допросов и показаний чиновников и министров. Он часто даёт ссылки на эти источники. По этой причине изложенные факты можно считать вполне достоверными. Писатель ведёт речь об отрицательных сторонах человеческой личности, раскрывает пороки общества и власти, забывая упомянуть о хорошем. Кому-то это может быть не по вкусу. Но в романе автор хотел показать именно это – нечистоту властных сил.
Произведение относится к жанру Проза. Оно было опубликовано в 1979 году издательством Вече. Книга входит в серию "Книги Пикуля/целлофан". На нашем сайте можно скачать книгу "Нечистая сила" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 4.21 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.
Аннотация:
«Нечистая сила» - книга, которую сам Валентин Пикуль назвал «главной удачей в своей литературной биографии» - рассказывает о жизни и гибели одной из неоднозначнейших фигур российской истории – Григория Распутина – и перерастает под пером Пикуля в масштабное и увлекательное повествование о самом парадоксальном, наверное, для нашей страны периоде – кратком перерыве между Февральской и Октябрьской революциями…
Эту книгу я не читала, а слушала. Слушала в озвучке Сергея Чонишвили. Все на высшем уровне. Интересно, увлекательно, в лицах.
НО! Обескураживающе резко, жестко, неожиданно. Как ушат с... наполнителем!
Император предстал передо мной как необразованный, кровожадный, и никчемный подкаблучник.
Императрица – амбициозная потаскуха и истеричка.
Очень нелицеприятные образы, идущие вразрез со всем тем, что я когда-либо читала. Осталось гаденькое послевкусие. Но написано хорошо, а озвучено просто невероятно здорово.
В любом случае есть над чем поразмыслить в больших и малых масштабах.
Ну и
Критика (поскольку аннотация не особо раскрывает характер этой книги):
Произведения Пикуля доносили неофициальный, хотя очень редко неверный взгляд на исторические события. Его романы подвергались цензуре. Автор не мог напечатать то, что хотел.
Исторические произведения Пикуля часто подвергались и продолжают подвергаться критике за неаккуратное обращение с историческими документами, вульгарный, по мнению критиков, стиль речи и пр.
Больше всего в этом смысле досталось его последнему законченному роману «Нечистая сила» (журнальный вариант: «У последней черты»), несмотря на то, что сам автор считал его «главной удачей в своей литературной биографии».
Роман посвящен периоду т. н. «распутинщины» в России. Кроме рассказа о жизни Г. Распутина, автор исторически неверно изобразил моральный облик и привычки последнего русского императора Николая II, его жены Александры Фёдоровны (ныне причисленных Русской православной церковью к лику святых страстотерпцев), представителей духовенства (в том числе высшего). В такой же манере обрисовано практически всё царское окружение и тогдашнее правительство страны. Роман неоднократно критиковался историками и современниками описываемых событий за сильное расхождение с фактами и «бульварный» уровень повествования. Например, А. Столыпин (сын бывшего премьер-министра П. А. Столыпина) написал о романе статью с характерным названием «Крохи правды в бочке лжи» (впервые вышла в зарубежном журнале «Посев» № 8, 1980 г.), где, в частности, автор говорил: «В книге немало мест не только неверных, но и низкопробно-клеветнических, за которые в правовом государстве автор отвечал бы не перед критиками, а перед судом».
Советский историк В. Оскоцкий в статье «Воспитание историей» (газета «Правда» за 8 октября 1979 г.) назвал роман «потоком сюжетных сплетен».
В справочной статье о В. Пикуле в газете «Литературная Россия» (№ 43, 22 октября 2004) литературовед В. Огрызко рассказал об эффекте, произведённом романом среди писателей в то время:
Публикация в 1979 году в журнале «Наш современник» (№ 4-7) романа «У последней черты» вызвала не просто яростные споры. Среди тех, кто не принял роман, были не только либералы. Валентин Курбатов 24 июля 1979 года писал В. Астафьеву: «Вчера закончил чтение пикулевского „Распутина“ и со злостью думаю, что журнал очень замарал себя этой публикацией, потому что такой „распутинской“ литературы в России ещё не видели и в самые немые и постыдные времена. И русское слово никогда не было в таком небрежении, и уж, конечно, русская история ещё не выставлялась на такой позор. Теперь уж и в уборных как будто опрятнее пишут» («Крест бесконечный». Иркутск, 2002). Юрий Нагибин в знак протеста после публикации романа вышел из редколлегии журнала «Наш современник».
Несмотря на это, вдова В. Пикуля полагает, что «…именно „Нечистая сила“ является, на мой взгляд, краеугольным камнем в понимании и, если хотите, в познании характера, творчества, да и всей жизни Валентина Пикуля».
Михаил Веллер в книге «Перпендикуляр» выразился следующим образом:
... все историки по сигналу стали писать, что Пикуль перевирает историю. Это неправда. Пикуль не перевирал историю. Пикуль историей пользовался. Он брал те версии, которые ему больше всего нравились в силу их скандальности и сенсационности. Он в исторических личностях брал те черты, которые ему больше нравились и больше подходили для данной книги. А в результате книги получались довольно увлекательные.
Столыпин Аркадий
Столыпин Аркадий
О книге В Пикуля "У последней черты"
Статья Аркадия Столыпина
(сына П.А.Столыпина)
о книге В. Пикуля "У последней черты"
От редакции. Вряд ли большим преувеличением будет считать, что романы В.Пикуля одни из наиболее популярных в России. Десять - пятнадцать лет назад для многих это был эталон исторической прозы, чуть ли не учебник, по которому надлежит изучать российскую и всемирную историю. Действительно, легкость слога, захватывающие интриги, сложные переплетения сюжета - все это заставляло читателя, измученного нудными штампами советского казенно-бюрократического языка, буквально на одном дыхании прочитывать все то, что выходило из-под пера В.Пикуля. Популярности способствовала и большая, как казалось, научная объективность и беспристрастность автора. К тому же, не стоит забывать, что писал В.Пикуль отнюдь не о деятелях партии и правительства, не о "народных героях", чьи биографии у всех "завязли в зубах", а о Царях, Императорах, дворянах, русских офицерах, ученых, политиках, то есть о людях, которым вузовские и школьные учебники истории отводили, в лучшем случае, не больше 10-15 строчек. При этом как-то забывалось, что историческая правда была далеко не такой, как о ней писал В.Пикуль. Дать объективный исторический анализ его сочинениям в то время было очень сложно. Но и сейчас, когда, очевидно, есть все возможности для ознакомления с "историей как она есть", благо сотни воспоминаний и исторических исследований увидели свет, по-прежнему романы Пикуля являются для многих "истиной в последней инстанции". Представляемый читателям "Посева" отзыв об одном из самых популярных романов В.Пикуля "У последней черты", принадлежит перу Аркадия Столыпина - сына великого русского реформатора П.А. Столыпина. В нем убедительно показано, что большинство "исторических" изысканий романиста, мягко говоря, не соответствуют действительности. Отзыв был впервые напечатан в журнале "Посев" No 8, 1980 г.
Аркадий СТОЛЫПИН
КРОХИ ПРАВДЫ В БОЧКЕ ЛЖИ
О романе Валентина Пикуля,У последней черты" можно, не боясь ошибиться, сказать, что он пользуется у читателей в Советском Союзе исключительным успехом. Однако вряд ли этот интерес сотен тысяч, а может быть и миллионов читателей обусловлен только лишь "потоком сюжетных сплетен", как это утверждает автор литературного обозрения в "Правде" (от 8.10.1979). Если в роман вчитаться внимательно, то создается впечатление, что писал его не один, а как бы два автора. То идет поток безнадежного пустословия, то вдруг вкрапливаются верные места, написанные иным почерком, места, где можно найти некую толику правды о нашем историческом прошлом. Пользуется ли роман такой популярностью из-за этих крох правды, воспринимает ли читатель обширную порочную часть романа как досадный, но привычный "принудительный ассортимент"? Надеемся, что это именно так. Сознательно ли сгустил автор краски, рассчитывая, что наш читатель давно привык к работе, которой занимался крыловский петух на навозной куче? Трудно сказать, о Пикуле мы знаем не так уж много. Но даже если он был озабочен главным образом тем, чтобы протащить рукопись через цензуру, он перестарался. В книге немало мест не только неверных, но и низкопробно-клеветнических, за которые в правовом государстве автор отвечал бы не перед критиками, а перед судом. Этих страниц мы касаться не будем. Мы просто попытаемся правдиво изобразить оклеветанных людей. Хотелось бы подчеркнуть, что взяться за эту статью побудило меня только известие, что роман "У последней черты" в России читают очень многие. Буду счастлив, если хоть небольшая часть из них прочтет эти строки. Хотя книга посвящена дореволюционной России, перед нашим взором предстают фигуры хрущевской (а то и брежневской) поры, наряженные в сюртуки и мундиры царского времени. Так, например, пикулевская императрица Мария Федоровна на официальном приеме шепчет Александру III: "Сашка, умоляю тебя, не напейся!"(!) Чего только Пикуль не наговорил об этой царице! Она якобы и скандалила в момент смерти ее царственного мужа и вступления на престол ее сына, она якобы вторично вышла замуж. Пикуль явно пренебрегает мемуарами того времени. А людей, оставивших свои воспоминания о царице, было много. Например, министр иностранных дел Извольский свидетельствует: "Это была женщина чарующая и бесконечно добрая. Она смягчила своей приветливостью и озарила своим обаянием царствование императора Александра III... Не колеблясь, советовала она своему сыну разумные преобразования, и положение в октябре 1905 года удалось спасти при ее содействии". Младший брат императора Николая II - великий князь Михаил Александрович - Пикулю явно нравится. Но и он изображен в кривом зеркале. Так, автор заставляет его публично избивать Распутина возле ограды императорского Царскосельского парка, как будто это не великий князь, а дружинник на площади Маяковского. Своего родного отца я тем паче не узнал. Пикуль пишет: "... в хорошо прогретое (министерское - А. С.) кресло уселся черноусый, жилистый человек с хищным цыганским взором - Петр Аркадьевич Столыпин". ,Жилистый человек", докладывая царю о государственных делах, ведет себя по-хулигански. Царица восклицает, обращаясь к государю: "Развалился перед тобой в кресле, хватает со стола твои папиросы". Курит в романе мой отец и свои, и чужие папиросы без устали. Да и выпить горазд: ,... горько зажмурившись, он с каким-то негодованием (?! - А. С.) всосал в себя тепловатый армяньяк". На самом же деле мой отец за всю свою жизнь не выкурил ни одной папиросы. Когда не было гостей, на обеденном столе у нас была только минеральная вода. Мать часто говаривала: "Наш дом как у старообрядцев: ни папирос, ни вина, ни карт". Когда Пикуль пишет о дачах того времени, ему мерещится закрытая зона под Москвой: "Скомкав служебный день, Столыпин отъехал на нейдгартовскую дачу в Вырицу", - сообщает он. Во-первых, "нейдгартовской дачи" (очевидно принадлежавшей моей матери, урожденной Нейдгарт) вообще не существовало. А что касается "скомканного рабочего дня", то я сам, по детским воспоминаниям, мог бы многое возразить. Предпочитаю, однако, привести слова Извольского: "Трудоспособность Столыпина была изумительная, как и его физическая и моральная выносливость, благодаря чему он преодолевал непомерно тяжкий труд". Член Государственной Думы В. Шульгин свидетельствовал, что П. Столыпин ложился спать в 4 часа утра, а в 9 уже начинал свой рабочий день. Согласно Пикулю, правую руку моего отца, когда он был гродненским губернатором (1902-1903), прострелил террорист-эсер. Неверно. Правая рука Столыпина плохо действовала еще с ранней молодости (ревматизм). Впоследствии это еще усилилось в бытность его саратовским губернатором: один погромщик-черносотенец в июне 1905 г. попал в правую руку отца булыжником, когда тот защищал от расправы группу земских врачей. В романе описана сцена, якобы имевшая место в Первой думе, т. е. не позднее июня 1906 г., когда Столыпин был еще министром внутренних дел. "Когда Дума разбушевалась, стала кричать, что он сатрап, Столыпин поднял над собой кулак и произнес с удивительным спокойствием: "Да ведь не запугаете". На самом деле нечто подобное произошло почти годом позже, когда отец был уже премьер-министром. Поднятого кулака не было, а упомянутые слова не были отдельной репликой - ими заканчивалась его ответная речь 6 марта 1907 г. при открытии Второй думы: "Все они (нападки левых депутатов - А. С.) сводятся к двум словам, обращенным к власти: "Руки вверх!". На эти два слова, господа, правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты, может ответить только двумя словами: "Не запугаете!" Пикуль приводит разговор исторического значения, якобы состоявшийся между Столыпиным и лидером октябристов А. И. Гучковым в Зимнем дворце в августе 1911 г. Во-первых, в Зимнем дворце мы тогда уже не жили добрых 2 года (жили на Фонтанке, д. 16). Вторую половину июля и весь август моего отца в Петербурге не было: из-за сердечного переутомления он впервые взял 6-недельный отпуск. Прерывал его дважды, чтобы председательствовать на заседаниях Совета министров, - в конце июля (в связи с подготовкой Киевских торжеств) и 17 августа (из-за событий во Внешней Монголии). Заседания происходили не в Зимнем, а на Островах в Елагинском дворце. 1 (14) сентября 1911 г. в киевском театре (перед тем как прогремел выстрел Богрова) царскую ложу якобы "занял Николай II с женой". На самом деле Александра Федоровна оставалась во дворце. В ложе вместе с царем были его дочери Ольга и Татьяна, а также наследный болгарский принц (впоследствии царь) Борис. Он прибыл в Киев во главе болгарской делегации для участия в открытии памятника Царю-Освободителю Александру II. Пикуль об этом не знает или не хочет знать. Но болгары - помнят. Несколько лет назад я получил от живущего в изгнании болгарского царя Симеона письмо, где он вспоминает об этом событии. Пикуль пишет, что еще в довоенное время вдовствующая императрица Мария Федоровна в силу какого-то каприза,перебралась на постоянное жительство в Киев", забрав с собою,второго мужа" князя Георгия Шервашидзе. На самом деле переезд состоялся в конце 1915 или в начале 1916 г., и не из-за каприза: царь переселился в Ставку и общаться с сыном из Киева царице было легче. Тем более, что в Петербурге настала пора политического влияния Распутина. Князь Георгий Шервашидзе занимал должность при дворе царицы в Петербурге, но не был в ее близком окружении. В Киев (а затем в Крым) он за ней не последовал. Разделяю чувства советского историка Ирины Пушкаревой, когда она пишет: "В романе искажена трактовка эпохи, смешаны акценты в оценке исторического процесса, неверно характеризуется ряд исторических лиц". (,Литературная Россия", 2 августа 1979 г.). Хочется сказать еще несколько слов о взрыве на Аптекарском острове 12 августа 1906 года. Простим автору бутафорское изображение этого траги...