ВходСартр тошнота главная философская мысль. Анализ произведения «Тошнота» (Ж.П. Сартр). Что будем делать с полученным материалом
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Размещено на http://www.allbest.ru/
Министерство Образования Российской Федерации
Южно-Уральский Государственный Университет
Кафедра «Философии»
на тему: Проблема смысла человеческой жизни в романе Ж.П. Сартра «Тошнота»
Выполнил:
Котляров А.С.
Челябинск 2005
Жан-Поль Сартр. Энциклопедии называют его философом и писателем, но такое определение не безупречно. Философ Хайдеггер считал его скорее писателем, чем философом, а вот писатель Набоков, напротив, скорее философом, нежели писателем. Но все, пожалуй, согласились бы с емким определением - «мыслитель».
Жан-Поль Сартр приобрел известность после публикации своего первого романа в 1938 году. До этого времени он изучал и преподавал философию, публиковал первые свои философские работы - и усиленно трудился над романом, считая это занятие главным для себя. Он прожил долгую жизнь и написал множество произведений, многие из которых были изданы только после его смерти, но в этом реферате пойдет речь именно о первом его художественном произведении - романе «Тошнота».
«Тошнота» воздействует на читателя с первых мгновений прочтения, и даже до него. Эко утверждал, что название никак не должно быть связано с текстом, дабы не смущать читателя и не пускать его креативную ассоциативную деятельность в определённом направлении. В данном же случае, смутное, неспокойное ощущение, навеваемое названием, необходимо. Оно создает тот начальный толчок, который, с первых же строк, подхватывается текстом и несет чувства (не мысли, именно чувства!) читателя к тому самому ощущению тошноты, которое необходимо испытать, чтобы в полной мере понять автора, понять его мысли. Одна из характерных особенностей данного текста - это то, что все основные философские рассуждения, все мысли, высказываемые автором, расположены в тексте сразу за точками чувственного воздействия, вызывающими необходимое состояние у читателя и вводящие его в тесный эмоциональный контакт с героем, что позволяет, вслед за чувствами, ощутить, как свои, его мысли, проблемы, которые его волнуют, позволяет ощутить важность и ненадуманность этих проблем. Только человек, который вместе с Рокантеном ощутил сладковатый привкус слюны во рту, от которого нельзя избавится, ощутил жаркое тепло своего тела, обволакивающее душным ореолом, мягкую тяжесть своих рук, липкую влажность кожи. Только человек, пронизанный ощущением собственной вещности, может правильно понять и осознать размышления Сартра, вызванные фразой Декарта - «мыслю, следовательно существую».
Но довольно о механизме воздействия «Тошноты» на читателя… Всё же моя работа не по «теории текста». Поговорим лучше о персонажах. Персонажей в этой книге всего четверо - Антуан Рокантен, Анни в воспоминаниях Антуана, Самоучка, Анни в отеле все остальные - ходячие, говорящие декорации, которые появляются в поле зрения, задерживаются ненадолго, и исчезают, оставляя ощущение рассеявшегося миража.
Хотя, нет, не миража - человека, встретившегося пасмурным дождливым вечером. Вот, только что, он шел навстречу, настоящий, живой… и вот, он уже позади, и даже не вспомнить черты его лица, только какие-то общие характеристики - рост, пол, цвет одежды. Эти персонажи, по отдельности, не несут в себе идеи, но все вместе, как бы представляют пятого - незримо присутствующего персонажа - Обыкновенного Человека.
Именно на фоне этих людей и выделяется указанная мной четверка - те, кто ищут собственный смысл жизни.
Собственно сейчас я вплотную подошел к проблеме, вынесенной мной в название реферата - проблеме смысла человеческой жизни. Все четыре героя приходят к данной проблеме. Разными путями, в разные моменты своей жизни. О любом из них можно говорить много и долго, но в данном реферате я рассмотрю только одного.
Антуан Рокантен, собственно, главный герой романа. Этого человека, в течение шести лет объездившего Центральную Европу, Северную Африку и Дальний Восток. Человека, следующего порывам собственной души, к вопросу смысла жизни приводит именно его внутренняя свобода. Он богат, не связан повседневными денежными проблемами, гнетущими большинство людей. Он не связан внутренними морально-этическими законами общества (по крайней мере чувствует себя свободно и спокойно может сделать то, что хочет, например подобрать грязную бумажку, не задумываясь над реакцией окружающих и не боясь испачкаться). Он не религиозен. Его не интересует власть и политика. Он не влюблен и не тяготится этим. У него нет детей. Вдумайтесь только, он свободен от всех пут связывающих того самого Обыкновенного Человека! И эта свобода подспудно гнетет его. Он свободен, а это значит, что он лишен тех иллюзий, обычно подменяющих собой смысл жизни. Он лишен локальных целей, которыми удовольствуется большинство, и перед ним встаёт призрак цели глобальной (Даже написание книги о маркизе де Рольбоне не спасает, как локальная жизненная цель, наоборот, изучая жизнь этого материалиста до мозга костей, Рокантен неосознанно сопоставляет его с собой и это лишь усугубляет его положение). Рокантен не привык задумываться над своими поступками - он делает то, что хочет, и, как следствие, абсурдность бытия приходит к нему не оформленная в его мыслях, а в виде стихийных, захлестывающих его чувств, которые создают у него необходимое настроение и стимулируют движение его мыслей в нужную сторону. Он чувствует свою вещность, он осознает, что существует. Но он не хочет СУЩЕСТВОВАТЬ он хочет БЫТЬ.
Эта внутренняя проблема приводит Рокантена в состояние отчуждения от мира людей, но он не столь инертен, как месье Мерсо - герой романа А. Камю «Посторонний», и его не устраивает такое положение. Он настойчиво продолжает искать те ниточки, которые смогут заново связать его с миром людей, он продолжает, зачастую не осознавая этого, искать свой смысл жизни. И он находит свой смысл. В творчестве - в музыке, в живописи, в литературе, он видит отблеск истинного бытия, очищенного от существования. Слушая свой любимый блюз, он осознаёт не только то, что эта музыка не существует, а есть, но и то, что вместе с ней есть и её авторы - те, кто создали то, что есть и этим, хотя бы частично, оправдали своё существование, очистились от вещности.
Антуан Рокантен решает написать роман.
“И найдутся люди, которые прочтут роман, и скажут: "Его написал Антуан Рокантен, рыжий парень, который слонялся из одного кафе в другое", и будут думать о моей жизни, как я думаю о жизни Негритянки - как о чем-то драгоценном, почти легендарном”.
Вот его мысли. Он нашел свой способ обмануть тошноту, свой способ приобщится к вожделенному миру вещей, которые есть. Он нашел свою цель в жизни, и, проживая последние строки, буквально пронизанные спокойствием, теплым вечером и запахом будущего дождя, читатель физически ощущает, как напряжение покидает его, тошнота отступает, и приходит чувство гармонии. сартр тошнота судьба жизнь
В этом произведении Сартр очень тесно связывает проблему смысла жизни человека и дуалистический подход к бытию и, собственно, к человеку. Человеческое тело есть, и это легко осознать. Настолько легко, что это осознание становится главенствующим и сквозь это телесное осознание очень сложно осознать себя как вторую, духовную, составляющую человека. В результате этого смысл жизни, по «Тошноте», можно установить, как осознание своей духовной составляющей и приведение её в некое равновесное состояние с телесной. Ибо что есть тошнота как не пресыщение телесным осознанием собственного существования и дефицитом духовного осознания? И итоговая гармония - результат приведения этих осознаний в равновесие, желание создать то - чего нет, желание созидать и есть духовное осознание, нашедшее выход.
Литература
1. Сартр Ж.-П. Тошнота: Роман / Пер. с фр. Ю. Яхниной. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 256с.
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
Выражение философской концепции и собственной версии экзистенциализма в романе Ж.-П. Сартра "Тошнота". Значение свободы, трудности, которые она привносит в существование человека, и шансы, позволяющие их преодолеть. Проблема одаренности человека.
контрольная работа , добавлен 08.11.2010
Характеристика художественных особенностей творчества Грэма Грина. Выявление основной проблематики романа "Комедианты". Исследование литературоведческого понятия "эпиграф". Анализ его роли в литературе. Поиски смысла жизни героями романа Грэма Грина.
курсовая работа , добавлен 02.02.2014
Краткая биография М.А. Шолохова. История создания романа "Тихий Дон". Честь и достоинство в жизни Г. Мелехова. Влияние вешенского восстания на характер героя. Драматические дни Новороссийска в жизни Г. Мелехова. Идея благополучного исхода романа.
реферат , добавлен 28.11.2009
Петербург Достоевского, символика его пейзажей и интерьеров. Теория Раскольникова, ее социально-психологическое и нравственное содержание. "Двойники" героя и его "идеи" в романе "Преступление и наказание". Место романа в понимании смысла жизни человека.
контрольная работа , добавлен 29.09.2011
Попытка создания панорамы войны в романе "Они сражались за Родину". Мироощущение человека на войне в романе "Они сражались за Родину". Новаторство гуманистического решения проблемы человеческой жизни на войне в рассказе М.А. Шолохова "Судьба человека".
дипломная работа , добавлен 25.09.2009
Что позволяет говорить о романе Гарсиа Маркеса "Сто лет одиночества" как о романе-мифе? Сходное и несходное в идейно-эстетических концепциях Сартра и Камю. Новелла Борхеса "Смерть и буссоль" в жанре детектива о ловушках, подстерегающих человеческий разум.
контрольная работа , добавлен 18.01.2011
История создания романа "Герой нашего времени". Характеристика персонажей романа. Печорин и Максим Максимыч - два главных героя – две сферы русской жизни. Философский взгляд Лермонтова на духовную трагедию героя нового времени. Белинский о героях романа.
реферат , добавлен 05.07.2011
Писатель Б.П. Екимов - один из лучших современных русских писателей. Деятельная любовь – основа жизненного поведения, нравственный стержень героев Б. Екимова. Понимание счастья и смысла жизни современными подростками в сравнении с героями рассказов.
научная работа , добавлен 20.09.2008
Жанровые и композиционные особенности романа Михаила Юрьевича Лермонтова "Герой нашего времени", жанровая специфика произведения. Проблема смысла жизни и рока в главе "Фаталист". Трагическая обреченность Печорина и его отношение к предопределению.
курсовая работа , добавлен 09.12.2014
Миф и общество современного мира. Мономиф и его структура. Миф и сновидение. Художественное своеобразие романа "Американские боги" как мономифа. Сравнение структуры построения странствий и жизни героя в романе "Американские боги" со структурой мономифа.
Эпиграф, взятый Сартром из Селина, легенды доэкзистенциального периода французской литературы, звучит так: “Это человек, не имеющий никакой значимости в коллективе, он всего-навсего индивид”. Романтическая диалектика на уровне “человек-толпа” напрашивается сама собой. Но герой Сартра не может порвать с обществом, равно как и быть его частью. Герой Сартра не может просто быть. Герой Сартра может быть, именно БЫТЬ, для чего-то. Об этом роман “Тошнота”.
Роман написан в форме дневника тридцатилетнего французского писателя Антуана Рокантена. “…Он уже три года как обосновался в Бувиле [провинциальный французский городок], чтобы завершить свои исторические разыскания посвященные маркизу де Рольбону,” - пишет Сартр в “издательском” предисловии к дневнику. Кстати, сам маркиз - во многом напоминает Рокантена: путешествия, иногда -авантюризм. Итак, что мы имеем: маленький городок и человек, живущий в нем и пишущий книгу на историческую тему, близкую ему. Вдобавок ко всему человек ведет дневник. Сразу же возникает вопрос: нет ли в этом потоке рефлексивных переживаний попытки найти самого себя?
Повременим с ответом и проследим за тем, что происходит в жизни Рокантена. В первые несколько дней, отраженных в дневнике, он, превозмогая свое равнодушие, пытается работать над биографией маркиза. Но работа не клеится, у Рокантена нет к ней никакого интереса и, в конце концов, он записывает в дневнике: “Маркиз де Рольбон мне смертельно надоел” . Антуан бросает свою работу и больше к ней не возвращается. Но это не приносит герою удовлетворения, ибо он испытывает Тошноту. Тошнота - это отнюдь не метафора, это физиологическое ощущение душевного неспокойствия, накатывающееся на героя в самые неожиданные моменты. “Со мной что-то случилось, сомнений больше нет, - записывает он в дневнике. - Эта штука выявилась.., как болезнь. Она проникла в меня исподтишка, капля по капле…” И непосредственное описание самой Тошноты: “Меня охватила Тошнота, я рухнул на стул, я даже не понимал, где я; вокруг меня медленно кружили все цвета радуги, к горлу подступила рвота…”
В чем причина ее появления? Может быть, ее источник в окружающей обстановке? Рокантен испытывает Тошноту в гостинице, в которой живет, на улице, в библиотеке, в музее, в кафе “Приют путейцев”, практически везде… Нет, дело не в месте. Скорее, в атмосфере происходящего. Всегда, когда Тошнота настигает героя, он находится в одиночестве (единственное исключение - эпизод во время ужина с Самоучкой, героем романа, символизирующем классическую фрейдовскую пустоту, мнимый «гуманизм» которого Рокантен презирает). Но это вовсе не означает, что между Тошнотой и одиночеством Сартр ставит знак равенства. Тошнота по Сартру - это предел отчаяния человека, не видящего смысла в собственном существовании. “У меня есть только мое тело, я - одинокий человек со своим одиноким телом... Я хотел одного - быть свободным,” - рассуждает Рокантен. В данном случае одиночество - предпосылка к свободе. Важно учитывать, что одиночество в экзистенциальном смысле - важнейшая категория свободы. Но что такое “свобода”? “Свобода - небытие”, - пишет Сартр. Разумеется, речь идет о внешней свободе, которая эфемерна и нереальна, свобода, которая никуда не ведет. Осознание этой свободы - Тошнота. “Бьющая в глаза очевидность”, - как пишет Сартр. Может ли Рокантен, праздный писатель, живущий на наследство, не обремененный никакими земными заботами, называть себя “несвободным”? Может. И именно эта “очевидность” и делает его несвободным. Лишенных связей с чем бы то ни было, он острее чувствует мир, окружающий его. Тошнота - как физиологическая реакция тела - последнего барьера, разделяющего хрупкий внутренний мир от опасного и огромного внешнего. Это первобытное одиночество в борьбе со стихией. Чтобы обрести полноценную свободу, герою не надо избавляться от одиночества, хотя именно так он сначала и считает, ему необходимо найти оправдание своему существованию. Но очень сложно добиться этого, испытывая Тошноту, ведь Тошнота - это, помимо всего прочего, и презрение к предметам, к природе, к окружающим людям. Чтобы убедиться в справедливости нашего предположения, посмотрим на Бувиль глазами Рокантена: оживающая к ужасу героя архитектура враждебного города, в котором нет ни одной прямой улицы; природа, зеленым спрутом вползшая на площади и захватившая их своими длинными липкими щупальцами; толпы ничтожных людей, которые живут в этом городе, ни о чем не догадываясь.
Антуан Рокантен свободен, используя метафизическую терминологию Альбера Камю, от всего, но ни для чего. Это “ни для чего” и есть причина Тошноты. “У меня самого никаких неприятностей, я богат как рантье, начальства у меня нет, жены и детей тоже; я существую - вот моя единственная неприятность…”
Чувства, которые испытывает герой, оказавшийся в чуждой ему реальности (а любая реальность в концепции романтического экзистенциализма Сартра чужда человеческому духу), усиливаются убийственной по силе рефлексией, которой изнуряет себя Антуан (это подтверждает любая страница из его дневника). Единственное спасение от Тошноты - уход в глубину собственного “я”, а значит, Тошнота - это еще и невозможность адекватно реагировать на среду, это патологическое отчуждение, отпугивающее окружающих людей.
Абсолютно безрадостными выглядят перспективы героя, одержимого подобной “болезнью”. Он и сам ничего не ждет от жизни, отводя себе роль “критического созерцателя”, бесцельно слоняясь по Бувилю целыми днями.
Вероятно, ничего бы не изменилось, если бы он не получил письма от Анни. Она - женщина, которая была ему очень близка, с которой он не виделся уже четыре года и от которой все это время не имел никаких вестей. Она проездом будет в Париже. С абстрактным предвкушением “нового”, чего-то, что разрушит будничную бессмысленность жизни, ждет Рокантен ее приезда. За пару дней до этого он решает окончательно покинуть Бувиль.
Их встреча и разговор, произошедший между ними - ключ к пониманию романа.
Прежде всего стоит отметить разительное сходство Анни и Антуана. Несмотря на то, что ее речь кажется быстрой и легкой, она “постарела”, “двигается грузно”, “в свете лампы…похожа на старуху”. То же самое Рокантен отмечал ранее, говоря о себе. Впрочем, подобные сходства, которые у Сартра не могут быть случайными, не добавляют их разговору непринужденности. “Последнее слово застревает у меня в горле... Сейчас она рассердится… И прежде, когда я встречался с Анни после перерыва, пусть мы не виделись всего сутки, пусть это было на утро после сна, я никогда не умел найти слов, каких она ждала, какие подходили к ее платью, к погоде, к последним фразам, которыми мы обменялись накануне…” - пишет Антуан в своем дневнике. В этом чувствуется какая-то обреченность. Разговаривают два близких человека, и этот разговор при вполне обычных обстоятельствах дается им так тяжело. Не стоит ли за этим неспособность одного человека понять другого?
Они еще некоторое время обмениваются бессодержательными репликами, и вдруг Анни заявляет: “Я живой мертвец…Больше никто и ничто не сможет внушить мне страсть… Теперь я живу в окружении моих усопших страстей” .
Понятно, что подобные ее высказывания не могут не взволновать Рокантена, ведь то же самое он может сказать и о себе. Но как, как ей удается жить, осознавая все это? Вот какой вопрос мучает Антуана.
И Анни посвящает его в тонкости своей теории “выигрышных ситуаций” и “совершенных мгновений”. Суть ее заключается в том, что в прошлом человека находится какая-нибудь ситуация, которая радует его в настоящем. Несколько подобных ситуаций из прошлого составляются в ряд - и получается целая история, которую можно сотни раз проигрывать в своем уме, воскрешая в себе “умершие страсти”.
Анни вновь уезжает, и герой остается в одиночестве. Но что-то в нем изменилось. Пока еще неизвестно что, но Тошнота к нему не возвращается.
В последний день своего пребывания в Бувиле, прощаясь со всеми знакомыми, Рокантен заходит в кафе “Приют путейцев” и слышит свою любимую песню. В этот момент он понимает все.
Музыка (творчество) указала ему дальнейший путь. Идеи Анни нашли свое воплощение самым неожиданным образом. В конце концов, для того, чтобы воскрешать в себе давно остывшие страсти, их нужно пережить.
Нужно что-то создать в настоящем для того, чтобы в будущем было чем оправдать свое существование посредством воспоминаний из прошлого (экзистенция возможностей бытия, по терминологии Мартина Хайдеггера). “Не могу ли я попробовать?” - спрашивает себя Рокантен.
Он начнет писать книгу - роман, но не исторический. Своей ошибкой считает Антуан попытку воскрешения маркиза де Рольбона: ему нужно воскресить себя. Воскресить для того, чтобы не тяготиться бременем собственного существования. Такая ситуация в философии называется экзистенцией возможного бытия: герою требуется не просто бытие - ему бытийно важна определенная актуализация (в случае с Антуаном Рокантеном - написанная книга).
Рокантен уезжает из Бувиля и приступает к работе. К работе, которая наконец-то сделает его свободным. Свободным для примирения с самим собой посредством творчества. Концепт «творчество» в системе экзистенциализма Сартра - вообще универсальный модуль достижения свободы. Ведь только в творчестве Творец, укрываясь от эсхатологической «бьющей в глаза очевидности», возлагает на себя бремя ВСЕЙ ответственности. Заметим, что, мучаясь в припадках Тошноты, Рокантен никого не винит в этом, разве что себя. Это типично сартровский момент: человек несет ответственность не только за свои беды, дела и поступки, но и за весь мир вообще (см. Сартр, “Дьявол и Господь Бог”). Кстати, это пересекается и с гуманистической философией того времени. “Если вы едите пересоленный суп, глупо ругать продавца или производителя соли за то, что она невкусная,” - писал Сартр, который среди первых экзистенциалистов называл Иисуса Христа (неслучайно эта же параллель у Камю в “Постороннем”), учившем брать все на себя и искупившем своей смертью грехи всех людей. Конечно, Рокантен - не Христос, но он так же действует в одиночку. И то, что Антуан Рокантен, индивидуалист по натуре, по ходу всего романа предоставлен сам себе, в конечном счете, и помогает ему после долгих исканий найти единственный выход из сложного психологического лабиринта, имя которому - Тошнота. Начав писать роман, он берет на себя обязательство, теряя внешнюю - иллюзорную, как гуманизм Самоучки, свободу, т.е. его “небытие” становится бытием. Внутренняя же свобода достигается посредством творчества, в котором он - Антуан Рокантен - Творец, от хода мысли которого зависит абсолютно все.
История создания
«Тошнота» — литературный дебют Жан-Поля Сартра. Французский писатель и философ закончил свое произведение в 1938 году в Гавре. В своем романе автор подчеркивает абсурд человеческого существования, а на первый план выдвигаются отчаяние, одиночество и безысходность эпохи. Философ в «Тошноте» представляет свой атеистический экзистенциальный взгляд на мироустройство и дает своему герою догадаться, в чем смысл жизни.
За свое творчество Сартр был удостоен Нобелевской премии в 1964 году, от которой он многозначительно отказался, что привлекло руководителя Советского государства Никиту Сергеевича Хрущева, и тот пригласил писателя с визитом в СССР. Когда генсек заинтересовался личностью скандального лауреата, ему сказали, что одно из главных произведений философа – роман «Тошнота», и политик сильно негодовал из-за названия романа, хоть и ему разъяснили позже, что Тошнота в литературном произведении приводится не в буквальном смысле.
Жанр и направление
Произведение Сартра было написано в эпоху модернизма, когда на извечный вопрос о смысле жизни философия нашла новый ответ: в 1920-ые годы экзистенциалисты впервые заявили о том, что смысла – нет. Если раньше истина находилась в вере в Бога, в саморазвитии, в любви, то теперь она и вовсе потерялась, или же скрылась за самим процессом существования. «Тошнота» написана в форме дневниковых записей Антуана Рокантена, в которых автор выдвигает свою экзистенциальную позицию, поэтому бесценное наследие Сартра – это философский роман.
О чем?
Рыжеволосый Антуан Рокантен начинает вести дневник, чтобы докопаться до сути. Он считает, что все в мире каким-то образом изменилось, и от этого ему не по себе. Материальные предметы вызывают у него отвращение, давя на героя своим существованием. Он по-другому воспринимает окружающий мир, иначе смотрит на обычные вещи – на вилки, трубки, дверные ручки или, к примеру, на гальку, которую по непонятной причине он не смог бросить в море. Персонажу тяжело оттого, что он ощущает себя лишним в мире. Антуан не может найти свое предназначение, поэтому его «тошнит». Тошнота в романе – метафизическая, поначалу герой просто не может объяснить это состояние, он лишь ищет причину перемены в себе.
Антуан ведет дневник о маркизе де Рольбоне и хочет доказать, что тот приложил руку к убийству Павла I. Так же герой с нежностью вспоминает свою бывшую любовь – актрису Анни, с которой ближе к концу произведения они снова встретятся, но любовь не станет смыслом его существования. А что же тогда станет? С каждым днем все больше понимая, что такое Тошнота для него самого, Рокантен найдет ответы на все свои вопросы.
Главные герои и их характеристика
Проблематика
- Сначала Антуан вместе с читателем отчаянно пытается выяснить, что такое Тошнота и почему она его так мучает. В конце концов, он понимает, что это «бьющая в глаза очевидность» того, что смысла нет. Однако от долгожданного понимания тяжелого состояния легче ему не становится, напротив – теперь нужно как-то преодолеть «тошноту». Можно ли смириться с отсутствием смысла жизни – главная философская проблема романа. Герой ищет свое предназначение, свое место в мире, свой смысл, а читающая публика – вместе с ним.
- Не менее остро в романе стоит проблема одиночества. Бесспорно, Антуан одинок. Нам непонятно лишь, наслаждается ли он этим или же тяготится – да и ему самому это непонятно. Видно, что герой страдает от невозможности поговорить о своей болезни, но в то же время он избегает людей. Он свободен от общества и изолирован от мира, но это отчуждение не приносит ему радости. Сартр обрекает своего персонажа на свободу: у Антуана нет графика, следовательно, находится время думать о «тошноте», о которой не подозревают другие, вечно переживающие из-за работы. Герой отчужден, от чего мучается, но от чего не хочет избавляться.
- Заметив женское имя и тоску Антуана, читатель предвкушает романтическую историю, которая живет в прошлом героев. Так мы нащупываем проблему любви. Они похожи, но любовь не становится для них стимулом жизни, поэтому их отношения обречены еще в начале произведения. Встреча персонажей дает маленькую надежду на их спасение, однако после лишь усугубляет и без того затрудненное положение.
В чем смысл?
Наконец осознав, что такое «тошнота», герой вскоре доходит до главной идеи произведения. Антуану тяжело смириться с бессмысленностью жизни, поэтому он не сдается и продолжает «копать». На протяжении романа он слушает песню «Some of these days», и лишь в конце книги она наводит его на мысль, что выход – в творчестве. Антуан слушает песню Негритянки и понимает, что музыка не принадлежит общему существованию: можно сломать кассету или просто выключить ее, однако песня в любом случае останется. Таким образом, человеческая деятельность приносит смысл окружающему миру. Так же, как американская песня спасла певицу, будущая книга Антуана спасет его самого. Он решает написать роман, история которого вдохновит окружающих на существование. Если об авторе его собственной истории будут думать так же с нежностью, как Рокантен думает об исполнительнице «Some of these days», он будет счастлив. Действительно, оставить след в жизни – необычайно важно, и каждый из нас найдет свою сущность благодаря творчеству, которое надо лишь выпустить наружу.
Экзистенциализм в романе
Идеи экзистенциализма провозглашают необходимость смириться с бессмысленностью жизни и просто назло наслаждаться ею, но Антуан не примирился, как «посторонний» Камю, а находит свое решение. Основы философии воплощены в романе в возможных вариантах спасения Рокантена и в его мировоззрении, и смело можно утверждать, что от такой «тошноты» найдется верное лекарство.
Образы и идеи литературных произведений Сартра.
Сартровский роман «Тошнота» стал своего рода образцом и символом экзистенциалистской литературы. Он написан в форме дневника, якобы принадлежавшего историку Антуану Рокантену, который приехал в приморский городок, в библиотеку, где хранился архив французского вельможи конца XVIII — начала XIX в. Жизнь и судьба маркиза де Рольбона поначалу заинтересовали Рокантена. Но вскоре авантюрные приключения маркиза (кстати, по историческому сюжету он бывал в России и даже участвовал в заговоре против Павла I) перестают интересовать Рокантена. Он пишет дневник — со смутной надеждой разобраться в обуревающих его тревожных мыслях и ощущениях. Рокантен уверен: в его жизни произошло радикальное изменение. Ему еще неясно, в чем оно состоит. И он решает, что будет описывать и исследовать состояния мира, разумеется, как они даны, преобразованы его, Рокантена, сознанием, а еще более сами эти состояния сознания. По смыслу здесь есть родство с гуссерлевскими феноменами. Но если Гуссерль выделяет, описывает феномены сознания, чтобы зафиксировать их безличные всеобщие структуры, то Сартр — в духе Ясперса, Хайдеггера, Марселя — использует описание феноменов сознания для анализа таких экзистенциальных состояний как одиночество, страх, отчаяние, отвращение и других поистине трагических мироощущений личности. Поначалу они фиксируются под единым сартровским экзистенциальным символом. Это ТОШНОТА, причем тошнота скорее не в буквальном, а именно в экзистенциальном смысле. Рокантен, по примеру мальчишек, бросавших камешки в море, взял в руки гальку. «Я увидел нечто, от чего мне стало противно, но теперь я уже не знаю, смотрел ли я на море или на камень. Камень был гладкий, с одной стороны сухой, с другой — влажный и грязный», — записал в дневнике Рокантен. Чувство отвращения потом прошло, но нечто подобное повторилось в другой ситуации. Пивная кружка на столе, сиденье в трамвае — все оборачивается к Рокантену какой-то непостижимо жуткой, отвратительной стороной. В кафе взгляд его падает на рубашку и подтяжки бармена. «Его голубая ситцевая рубаха радостным пятном выделяется на фоне шоколадной стены. Но от этого тоже тошнит. Или, вернее, ЭТО И ЕСТЬ ТОШНОТА. Тошнота не во мне: я чувствую ее там, на этой стене, на этих подтяжках, повсюду внутри меня. Она составляет одно целое с этим кафе, а я внутри»20. Итак, прежде всего от человека как бы отторгаются вещи — причем не только действительно отвратительные, но и вещи, которые принято считать красивыми, ладно сделанными человеком или возникшими вместе с самой природой, у многих вызывающей восхищение. Рокантен же видит плюшевую скамейку в трамвае — и его охватывает очередной приступ тошноты. Это побуждает Рокантена вынести обвинительный акт миру вещей: «Да это же скамейка, шепчу я, словно заклинание. Но слово остается у меня на губах, оно не хочет приклеиться к вещи. А вещь остается тем, что она есть со своим красным плюшем, который топорщит тысячу мельчайших красных лапок, стоящих торчком мертвых лапок. Громадное повернутое кверху брюхо, окровавленное, вздутое, ощерившееся своими мертвыми лапками, брюхо, плывущее в этом ящике, в этом сером небе — это вовсе не сиденье. С таким же успехом это мог бы быть, к примеру, издохший осел, который, раздувшись от воды, плывет по большой, серой, широко разлившейся реке, а я сижу на брюхе осла, спустив ноги в светлую воду. Вещи освободились от своих названий. Вот они, причудливые, упрямые, огромные, и глупо называть их сидениями и вообще говорить о них что-нибудь. Они окружили меня, одинокого, бессловесного, беззащитного, они подо мной, они надо мной. Они ничего не требуют, не навязывают себя, просто они есть». Эта филиппика против вещей — не просто описание состояний болезненного сознания, в чем Сартр был великий мастер, с потрясающей силой изображая разнообразные оттенки смятения разума и чувств одинокого, отчаявшегося человека. Здесь — корни той части сартровских онтологии, гносеологии, психологии, концепции общества и культуры, где зависимость человека от первой и второй (т.е. видоизмененной самим человечеством) природы изображается в самом трагическом, негативном свет
Бунтом против вещей — а заодно и против благостно-поэтических изображения природы вне человека — дело не заканчивается. «Тошнота» и другие произведения Сартра содержат выразительный, талантливо исполненный обвинительный акт против природных потребностей, побуждений человека, его тела, которые в сартровских произведениях часто предстают в самом неприглядном, животном виде.
Не лучше обстоит дело и с миром человеческих мыслей. «Мысли — вот от чего особенно муторно. Они еще хуже, чем плоть. Тянутся, тянутся без конца, оставляя какой-то странный привкус». Мучительное размежевание Рокантена с собственными мыслями по существу переходит в обвинение против декартовского cogito, которое выписано как ощущение всяким человеком неразрывности «я мыслю» и «я существую», оборачивающееся, однако, еще одним глубоким болезненным надрывом: «К примеру, эта мучительная жвачка — мысль: «Я СУЩЕСТВУЮ», ведь пережевываю ее я, Я сам. Тело, однажды начав жить, живет само по себе. Но мысль — нет; это я продолжаю, развиваю ее. Я существую. Я мыслю о том, что я существую. Если бы я мог перестать мыслить. Моя мысль — это я; вот почему я не могу перестать мыслить. Я существую, потому что мыслю, и я не могу помешать себе мыслить. Ведь даже в эту минуту — это чудовищно — я существую ПОТОМУ, что меня приводит в ужас, что я существую. Это я, Я САМ извлекаю себя из небытия, к которому стремлюсь: моя ненависть, мое отвращение к существованию — это все различные способы ПРИНУДИТЬ МЕНЯ существовать, ввергнуть меня в существование. Мысли, словно головокруженье, рождаются где-то позади, я чувствую, как они рождаются где-то за моим затылком. стоит мне сдаться, они окажутся передо мной, у меня между глаз — и я всегда сдаюсь, и мысль набухает, набухает, и становится огромной и, заполнив меня до краев, возобновляет мое существование». И опять-таки перед нами — не только и не столько описание того, что можно было бы назвать смятенным состоянием духа Рокантена. На деле здесь и в подобных пассажах сартровских произведений идет существенная корректировка благодушного традиционного рационализма, для которого наделенность человека способностью мыслить выступала как благо, как величайшее преимущество, дарованное человеку Богом. Сартр употребляет все усилия своего блестящего таланта, чтобы показать, что движение рассуждения от «я мыслю» к «я существую», да и вообще процессы мышления могут стать настоящим мучением, от которого человеку невозможно избавиться.
В «Тошноте» и других произведениях Сартр подобным же образом испытывает на прочность глубоко впитавшиеся в европейскую культуру ценности — любовь, в том числе любовь к ближнему, общение и общительность. Даже святые, на первый взгляд, отношения детей и родителей, любящих мужчины и женщины Сартр препарирует поистине безжалостно, выставляя на свет божий те скрытые механизмы соперничества, вражды, измены, на которые сторонники романтизации этих отношений предпочитают не обращать внимания. Пожалуй, наиболее ярко мир общения, как его изображает Сартр, запечатлен в его драматургии.
Сартр довольно поздно обнаружил в себе дар драматурга. Находясь в плену, он написал для самодеятельного театра пьесу «Мухи». Все основные категории экзистенциалистской философии — любовь-вражда, страх, измена, вина, раскаяние, неизбывность страдания, существование, лишенное Бога, — воплотились в сартровской стилизации мифа об Оресте, Электре, Агамемноне, Клитемнестре, Эгисфе. Орест, убивающий свою мать, играет в драме Сартра иную роль чем тот же персонаж у Эсхила. «Орест, по Сартру, — провозвестник сумерек богов и скорого пришествия царства человека. И в этом он — прямое отрицание Ореста Эсхила. Тот убил вопреки древнему материнскому праву, но убил по велению божественного оракула и во имя богов, только других — молодых, покровителей возникающей государственности. Недаром не он сам, а мудрая Афина спасает его от Эриний, оправдывает месть за отца. Сартровский Орест не ищет никаких оправданий вне самого себя. Оттого-то и трагедия о нем носит по-аристофановски комедийный заголовок: «Мухи» — еще одна отходная этике, черпающей свои нормы во внеличных, божественных предначертаниях «.
В пьесе «За закрытой дверью» Сартр как бы анатомирует человеческие отношения. В комнате, наподобие камеры, лишенной окон, с наглухо закрытой дверью — две женщины и один мужчина. У них нет ничего, кроме общения. А оно оборачивается настоящей пыткой. В конце концов оказывается, что затворничество этих людей — добровольное; они в любой момент могут выйти из своей «тюрьмы», но предпочитают остаться в ней. И вот герой драмы делает вывод: ад — это не то, о чем говорят христиане; ад — это другие люди и общение с ними. Для героев Сартра жизнь в четырех стенах — страдание, но в известном смысле желанное, наподобие монашеской аскезы. Так можно искупить свои мирские грехи и, что еще важнее, укрыться, отгородиться от мира. В своих романах и пьесах Сартр как бы коллекционирует необычные, именно пограничные ситуации, намеренно превращает их в некоторые общие модели. Ибо он полагает, что в таких ситуациях человек способен обостренно воспринимать и постигать смысл своего существования. Тошнота Рокантена — путь к постижению экзистенции. «Сейчас под моим пером рождается слово Абсурдность — совсем недавно в парке я его не нашел, но я его и не искал, оно мне было не к чему; я думал без слов о вещах, вместе с вещами. И, не пытаясь ничего отчетливо сформулировать, я понял тогда, что нашел ключ к Существованию, ключ к моей Тошноте, к моей собственной жизни. В самом деле, все, что я смог уяснить потом, сводится к основополагающей абсурдности. Но теперь я хочу запечатлеть абсолютный характер этой абсурдности».
Критики Сартра, в том числе из марксистского лагеря, старались доказать, что он и другие французские экзистенциалисты «возвели в абсолют» противоречия, абсурдность буржуазного бытия, а также особенности действительно трагических ситуаций — наподобие мировой войны или оккупации. Но Сартр и Камю упорно твердили, что трагизм человеческого существования имеет всеобщий характер и не знает исторических или национальных границ. Изображая драматизм отношений между человеком и природой, между индивидом и другими людьми, Сартр создавал маленькие литературные «фильмы ужасов», которые в свете событий конца XX в. обернулись довольно реалистическими предостережениями. Люди живут своей повседневной жизнью. «А между тем великая, блуждающая природа прокралась в их город, проникла всюду — в их дома, в их конторы, в них самих. Она не шевелится, она затаилась, они полны ею, они вдыхают ее, но не замечают. А я, я ВИЖУ ее, эту природу, ВИЖУ. » Что случится, если она вдруг встрепенется? Страшные натуралистические фантазии Сартра — это фантазии-предостережения, но некоторые из них (вроде третьего глаза у ребенка) в эпоху Чернобыля страшным образом сбываются. Они заканчиваются обвинениями — в адрес традиционных гуманизма и рационализма. «Я привалюсь к стене и крикну бегущим мимо: «Чего вы добились вашей наукой? Чего вы добились вашим гуманизмом? Где твое достоинство, мыслящий тростник?» Мне не будет страшно — во всяком случае не страшнее, чем сейчас. Разве это не то же самое существование, вариации на тему существования. Существование — вот чего я боюсь».
К концу XX в. — в эпоху многочисленных войн, локальных конфликтов, национально-этнических распрей, постоянной угрозы для жизни из-за радиоактивных катастроф, экологического кризиса, терроризма, в эпоху невиданного напряжения духовных сил человека, девальвации моральных ценностей и других бедствий — критика Сартром и другими экзистенциалистами человеческого существования, «философия страха и отчаяния» отнюдь не устарела. Самые мрачные описания Сартром смятенных состояний экзистенции не потеряли смысла. И потому читатели, узнавая в переживаниях героев самих себя, ищут ответа на вопрос: в чем же выход? Как должен вести себя человек?
О том, каков ответ Сартра на эти вопросы, говорилось ранее. Ключ к существованию — свобода человека. Но в отличие от традиционной философии, прославлявшей Разум и Свободу, Сартр рекомендует человеку не питать никаких иллюзий. Свобода — не высший и счастливый дар, а источник страданий и призыв к ответственности. На свободу человек обречен. Смысл экзистенции как сущности человека — в том, чтобы выдержать, выстоять, все-таки состояться в качестве человека. В «Тошноте» Сартр описывает не только состояния отчаяния и смятения, но и минуты просветления. Такие дни и минуты подобны вспышке. «Ничто не изменилось, и, однако, все существует в каком-то другом качестве. Не могу это описать: это как Тошнота, только с обратным знаком, словом, у меня начинается приключение, и когда я спрашиваю себя, с чего я это взял, я понимаю, в чем дело: Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ СОБОЙ И ЧУВСТВУЮ, ЧТО Я ЗДЕСЬ; ЭТО Я прорезаю темноту, и я счастлив, точно герой романа».
Рокантен слушает, как в кафе поет негритянка, и музыка позволяет подумать: есть люди, которые спасены вдохновением и творчеством «от греха существования». «Не могу ли я попробовать? Само собой, речь не о мелодии. но разве я не могу в другой области. Это была бы книга — ничего другого я не умею. В том-то и была моя ошибка, что я пытался воскресить маркиза де Рольбона. Нет, книга должна быть в другом роде. В каком, я еще точно не знаю — но надо, чтобы за ее напечатанными словами, за ее страницами угадывалось то, что было бы не подвластно существованию, было бы над ним. Скажем, история, какая не может случиться, например сказка. Она должна быть прекрасной и твердой, как сталь, чтобы люди устыдились своего существования». Итак, свобода, выбор, ответственность, надежда, творчество — это фундаментальные понятия философии Сартра, неотрывные от отчаяния и страдания.
Трагическая концепция существования, воплотившаяся в литературных произведениях Сартра, перелилась и в абстрактные формы философской онтологии.
Тошнота
Комментарии
Самая неинтересная книга из всех что я читала. До конца не осилила.
Оценка 1 из 5 звёзд от Софи 06.02.2018 21:41
Почитал я комментарии других и стало грустно. Прежде чем читать экзистенциальную литературу ознакомьтесь со смыслом этого течения, может быть тогда не будете называть нудятиной и скукой самую, наверное, показательную книгу самого настоящего экзистенциалиста. Философия Сартра может нравиться, а может претить; мне тоже не всегда легко понять экзистенциалистов. Но его язык красивый, плавный, тягучий, он гений слова, сколько бы вы не говорили, что смысла этого слова не понимаете.
Оценка 4 из 5 звёзд от Лис 21.08.2017 09:16
Оценка 5 из 5 звёзд от Sirius Prime 11.07.2016 19:18
Люди. Не плюйте в Сартра! Философия его может быть близка в каких-то очень исключительных случаях,но литературное мастерство неоспоримо.Книга пратически бессюжетная,диалогов минимум,а читаешь — и хочется закладки ставить на каждой странице,потому что такие слова им найдены,что нельзя не оценить.Гений Слов — как на мой вкус.
Оценка 5 из 5 звёзд от ТожеАутист 08.05.2016 20:32
Тошнота — это чувство когда читаешь эту книгу. С первых строк понимаешь что книга написана аутистом. Больше всего раздражает когда критики расхваливают этот абсурд. Книга для унылых и жизнью обиженных потенциальных самоубийц, которые не умеют радоваться жизни и постоянно тошнят, отравляя жизнь другим. Не рекомендую!
Книга очень понравилась! Прочитал её на одном дыхании..
Оценка 5 из 5 звёзд от Евгений 30.01.2016 18:26
Вот за что я вообще люблю эту книгу. Не поймете и не поверите. Описываемые в романе переживания и чувства, если это можно назвать вообще чувствами, близки мне. Это уродливое отвращение и целостностная общность мира, я просто наблюдаю, мне становится плохо. Ны понимаешь, что нашел. Ты нашёл человека, который описал твои ощущения. Ты счастлив и тебе плохо. Отвратно сладковатое ощущение.
Со мной что-то случилось, сомнений больше нет. Эта штука выявилась как болезнь, а не так, как выявляется нечто бесспорное, очевидное. Она проникла в меня исподтишка, капля по капле: мне было как-то не по себе, как-то неуютно – вот и все. А угнездившись во мне, она затаилась, присмирела, и мне удалось убедить себя, что ничего у меня нет, что тревога ложная. И вот теперь это расцвело пышным цветом.
Не думаю, что ремесло историка располагает к психологическому анализу. В нашей сфере мы имеем дело только с нерасчлененными чувствами, им даются родовые наименования – например, Честолюбие или Корысть. Между тем, если бы я хоть немного знал самого себя, воспользоваться этим знанием мне следовало бы именно теперь.
Например, что-то новое появилось в моих руках – в том, как я, скажем, беру трубку или держу вилку. А может, кто его знает, сама вилка теперь как-то иначе дается в руки. Вот недавно я собирался войти в свой номер и вдруг замер – я почувствовал в руке холодный предмет, он приковал мое внимание какой-то своей необычностью, что ли. Я разжал руку, посмотрел – я держал всего-навсего дверную ручку. Или утром в библиотеке, ко мне подошел поздороваться Самоучка , а я не сразу его узнал. Передо мной было незнакомое лицо и даже не в полном смысле слова лицо. И потом, кисть его руки, словно белый червяк в моей ладони. Я тотчас разжал пальцы, и его рука вяло повисла вдоль тела.
То же самое на улицах – там множество непрестанных подозрительных звуков.
"Тошнота" - гениальное произведение во всех отношениях. Автору присущ великолепный язык, удивительная образность, потрясающая способность точного и понятного выражения глубочайших идей и осмысления действительности, увлекательная сюжетная линия. Повествование настолько эмоционально вовлекает в процесс переживаний героя, что, начинаешь ощущать это даже на физическом уровне. Лично я под впечатлением от этой книги даже умудрился начать заболевать... правда вовремя одумался... :)Но для меня это произведение стало, прежде всего, гениальным художественным описанием поэтапного процесса потери души. Главный герой, Антуан Рокантен, очень умный, образованный и талантливый человек утрачивает сначала все функции, присущие душе, все душевные качества - любовь, сочувствие, сострадание, симпатии... Даже самые близкие ему люди, даже те немногие, с кем когда-либо его сводила близко судьба не вызывают в нем больше никакого интереса и чувств. Раньше он много путешествовал и путешествия были для него способом жить, ощущать радость от жизни, испытывать полноту бытия и счастье. Но все это куда-то ушло, он осел в небольшом французском городке Бувиле, где ведет неприметное и унылое существование.
А начинается все с простой усталости от жизни и всего живого. Герой говорит - что он “по горло сыт одушевленными предметами, собаками, людьми, всеми этими самопроизвольно шевелящимися мягкими массами”. Но вскоре простая усталость переходит в иное, более тяжелое состояние. В определенные моменты он начинает ощущать тошноту. Тошноту от собственного существования, от себя самого. И причиной этих приступов становится отвратительное впечатление от глубокого постижения мира без чувств, без любви... словом - без души. Вкус мертвого мира оказывается омерзительным и тошнотворным.
Герой переживает собственное существование, как существование тела и ума. Он постоянно тяготится собственным телом и собственными мыслями. Это одиночество в хаосе неживой материи. Тело и ум без души одиноки, их ничто больше не связывает с окружающим миром, с окружающими людьми. Только душа способна осуществить эту связь. Только чувства делают существование жизнью.
Неудивительно, что в какой-то момент появляется нож, царапающий руку, неудивительно, что героя начинают преследовать страхи и навязчивые идеи. Неудивительно, что его внимание особо привлекает заметка в газете об убийстве, и также неудивительно, что впоследствии он признает “родственной душой” даже гомосексуалиста Самоучку, рассуждения которого у него вызывают все ту же тошноту. Антуан становится таким же одержимым маньяком, отчужденным от жизни и общества, как убийца маленькой девочки из газетной заметки. Нет, его разум еще работает четко и слаженно. Он еще способен погружаться в такие интеллектуальные глубины, которые нормальным людям практически недоступны. Но в этой чрезмерности способностей чувствуется сильнейший надрыв. Герой не управляет своими состояниями. Он находится во власти болезненной одержимости. Неслучайно сумасшедших называют - “душевнобольными”. Утрата души - это и есть душевная болезнь. И герой романа в самом прямом смысле является таким душевнобольным.
Сам Сартр годами позже, характеризуя человека, очень точно замечает, что “у человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет ее как может”. Именно этим отказом от Бога и Его Закона можно охарактеризовать сартровский атеистический экзистенциализм. Это система, в которой человек рассматривается в искусственной среде, в отрыве от мира и Бога и вполне закономерно, что дыра, образовавшаяся в его душе, начинает заполняться страхами, ненавистью и навязчивыми идеями, сопровождаемыми ужасными видениями. Душа - есть сосуд любви и когда любовь уходит, ее место начинает заполнять что-то другое. Человек в таком состоянии видит мир в совсем ином цвете. Мир для него становится серым пятном, оскоминой, глупостью, тошнотой, а то и многоруким божеством, каждая из рук которого вооружена острой саблей. Такой человек не имеет шансов на счастье. Он обречен на неудачи, болезни и одиночество.
Вместе с утратой души герой романа теряет и смысл жизни, точнее смысл существования, поскольку у жизни всегда есть смысл, и для того, чтобы смысл был - нужно не существовать, а жить. Он начинает с издевкой смотреть на окружающих, критикуя их никчемность и бессмысленность совершаемых ими действий. Он обвиняет молодую пару за то, что те "несколько раз в неделю ходят на танцы и в рестораны выделывать на глазах у публики свои маленькие ритуальные, механические па…", он обвиняет сидящих в ресторане за то, что они "с самым серьезным видом восседают на своих местах и едят", а после уточняет, что они "не едят - они подкрепляют свои силы, чтобы успешно выполнять лежащие на них обязанности"... "Каждый из них занят каким-то крохотным делом, которое никто не мог бы делать успешнее. Никто не может успешнее вон того коммивояжера распродать зубную пасту «Сван». Никто не может успешнее этого интересного молодого человека шарить под юбкой своей соседки." Все эти люди тешат себя мыслью, что "жизнь приобретает смысл, если мы сами придаем его ей". В соответствии с их философией "сначала надо начать действовать, за что-нибудь взяться. А когда потом станешь размышлять, отступать поздно - ты уже занят делом." По мнению героя романа "это и есть та самая ложь, которой себя постоянно тешат коммивояжер, молодая чета и седовласый господин".
Помимо такой “бессознательной” и “растительной” жизни Антуан критикует гуманизм, как осознанную жизненную позицию не ради самой жизни, но ради людей. Герой называет эту позицию путем души, "да только одной души тут мало" по его мнению. Он выводит целую классификацию различных видов гуманизма, издевательски называя один провинциальным, другой зрелым и имеющим неуклюжую мощь, но путающимся в своих могучих крыльях, третий радикальным, четвертый - ангельским... и саркастически обвиняет все эти виды гуманизма в различных грехах.
В завершении своих рассуждений он утверждает, что “в существовании нет никакого, ну ни малейшего смысла” и ничто не способно его оправдать.
Интересно, что герой романа время от времени улавливает и даже понимает знаки, которые ему подает жизнь. К примеру, в музее Бувиля он рассматривает картину некоего Ришара Северана (вероятно, намек на Петера Северина Кройера) “Смерть холостяка”, на которой “голый до пояса, с зеленоватым, как это и положено мертвецу, торсом, холостяк лежал на смятой постели. Скомканные простыни и одеяла свидетельствовали о долгой агонии... На полотне служанка, прислуга-любовница, с чертами, отмеченными пороком, уже открывала ящик комода, пересчитывая в нем деньги. В открытую дверь видно было, что в полумраке поджидает мужчина в фуражке, с приклеенной к нижней губе сигаретой, у стены равнодушно лакала молоко кошка. Этот человек жил только для себя. Его постигла суровая и заслуженная кара - никто не пришел закрыть ему глаза на его смертном одре”. Антуан понимает, что эта картина является последним ему предупреждением - еще не поздно, он еще может вернуться. Он отмечает, что в салоне на стенах висит полтораста с лишним портретов и “ни один из тех, кто изображен на этих портретах не умер холостяком, ни один не умер бездетным, не оставив завещания, не приняв последнего причастия. В этот день, как и в прочие дни, соблюдая все приличия по отношению к Богу и к ближним, эти люди тихонько отбыли в страну смерти, чтобы потребовать там свою долю вечного блаженства, на которое имели право. Потому что они имели право на все: на жизнь, на работу, на богатство, на власть, на уважение и в конечном итоге - на бессмертие”.
Но, вместо того, чтобы “подвергнуться лечению”, герой обходится легкой головной болью, которая начинается у него всякий раз при посещении музея.
Приступы тошноты Антуана сопровождают его особые психические состояния, в которых он постигает суть мира, точнее суть наполняющих мир предметов и явлений, поскольку единства мира он не видит. В этих состояниях он испытывает самые настоящие откровения. Он начинает по-другому видеть окружающее и, наконец, по-своему понимает суть существования. Существование теперь в его представлении - это не "пустая форма, привносимая извне, ничего не меняющая в сути вещей". Существование - это сама суть и плоть вещей. Он уверяется, что "разнообразие вещей, пестрота индивидуальности были всего лишь видимостью, лакировкой", покрывающей самое главное. Но вдруг "лак облез, остались чудовищные, вязкие и беспорядочные массы - голые бесстыдной и жуткой наготой". И порядок для него в мире исчезает, все превращается в хаос. Все эти предметы начинают мешать герою. Они уже существуют не так "скупо" и "абстрактно", как раньше, они начинают существовать "назойливо". Каштан начинает "мозолить глаза", негромкое журчанье воды в фонтане вливается в его уши и начинает, "угнездившись в них, заполнять их вздохами", ноздри забивает "гнилостный зеленый запах". Вещи начинают выставлять себя напоказ друг другу, "поверяя друг другу, гнусность своего существования" в своей "разомлевшей избыточности". Все тихо уступает и поддается существованию.
И каждый из этих предметов с “безотчетным беспокойством” ощущает себя лишним по отношению к другим. Герой находит единственную связь между предметами, которая состоит в общем для всех качестве излишества. “ЛИШНИЙ - вот единственная связь, какую я мог установить между этими деревьями, решеткой, камнями”. И тут же герой понимает, что и он тоже лишний в этом мире. "И Я САМ - вялый, расслабленный, непристойный, переваривающий съеденный обед и прокручивающий мрачные мысли, - Я ТОЖЕ БЫЛ ЛИШНИМ".
Антуан никак не может найти способ избавления от собственного существования. И, конечно, же он постоянно задумывается о самоубийстве. Герой так часто говорит о смерти, что даже удивительно, что он до конца романа самоубийства так и не совершает. В свое оправдание он говорит, что даже если свести счеты с жизнью, и тем самым истребить хотя бы одно из этих “никчемных существований”, то смерть тоже будет лишней. “Лишним был бы мой труп, моя кровь на камнях, среди этих растений, в глубине этого улыбчивого парка. И моя изъеденная плоть была бы лишней в земле, которая ее приняла бы, и наконец мои кости, обглоданные, чистые и сверкающие, точно зубы, все равно были бы лишними: я был лишним во веки веков". Всякий раз, когда его посещают мысли о смерти, он приходит к заключению, что самоубийство не сможет избавить его от существования.
Но помимо излишества смерти по логике героя, человек, влача безжизненное существование, и без того ощущает себя “живым мертвецом”. Именно так на протяжении повествования себя неоднократно называет Антуан. И это также в некоторой степени доказывает бессмысленность самоубийства, неспособность его избавить героя от существования.
Но по правде говоря, все его аргументы против совершения самоубийства выглядят очень неубедительно. В конце концов можно бы было попробовать, вдруг помогло бы. Экзистенциализм в этом вопросе почему-то перестает быть последовательной философской системой, ведь, убивая муху, раздавливая ее пальцем и “выпуская из ее брюха маленькие белые потроха”, герой всерьез считает, что он оказывает ей услугу.
Дальше в ходе рассуждений и переживаний Антуан находит ключ к собственному Существованию, к своей Тошноте, к своей жизни. И корень этот по его мнению в Абсурдности. Абсурдность существования обретает для него экзистенциальную реальность. Она становится не просто мыслью родившейся в голове, не звуком голоса, а "длинной мертвой змеей у ног", "деревянным змеем", "корнем" или "звериным когтем". Каждый предмет в этом мире становится абсурдным не просто по отношению к какому-то другому предмету или явлению, он обретает абсолютную абсурдность. "Вот хотя бы этот корень - в мире нет ничего, по отношению к чему он не был бы абсурден". Предметы утрачивают свои свойства, они "извергают себя из самих себя", отрицают себя, "теряются в странном избытке". Свойства вытекают из них наружу, отвердевают и сами становясь материальными, и для предметов они являются лишними. Нам кажется, что и "впрямь бывает настоящий синий, настоящий белый цвет, настоящий запах миндаля или фиалки. Но стоит на секунду их удержать, как чувство уверенности и удобства сменяется чудовищной тревогой: краски, вкусы, запахи никогда не бывают настоящими, они не бывают собой, и только собой. Простейшее, неразлагаемое свойство в самом себе, в своей сердцевине, избыточно по отношению к самому себе".
Антуан приходит к выводу, что "существование не является необходимостью". Иными словами, суть его - случайность, существование - это "некая совершенная беспричинность". "Существовать - это значит БЫТЬ ЗДЕСЬ, только и всего; существования вдруг оказываются перед тобой, на них можно НАТКНУТЬСЯ, но в них нет ЗАКОНОМЕРНОСТИ".
Герой также утверждает равенство людей в беспричинности их существования. Некоторые из них, по его словам, знают правду, но пытаются ее скрыть при помощи своей идеи права. "Жалкая ложь - ни у кого никакого права нет; существование этих людей также беспричинно, как и существование всех остальных, им не удается перестать чувствовать себя лишними. В глубине души, втайне, они ЛИШНИЕ, то есть бесформенные, расплывчатые, унылые". Некоторые из людей, по его мнению, поняли эту беспричинность и "попытались преодолеть эту случайность, изобретя существо необходимое и самодовлеющее", то есть, Бога. "Но ни одно необходимое существо не может помочь объяснить существование: случайность - это не нечто кажущееся, не видимость, которую можно развеять; это нечто абсолютное, а стало быть, некая совершенная беспричинность. Беспричинно все - этот парк, этот город и я сам. Когда это до тебя доходит, тебя начинает мутить и все плывет". Это и есть та самая Тошнота, которая преследует героя романа. Это и есть то самое психическое состояние, в котором возможно испытать подобные переживания.
Существование, опыт которого получает герой романа, неподвижно и безжизненно. Это искусственная и шаткая интеллектуальная конструкция, которая не способна ни объяснить, ни опровергнуть жизнь, счастье, любовь, Бога... Она открывается лишь в болезненном помешательстве изнуренного рассудка человека утратившего душу, любовь, веру, радость и смысл жизни. Такое существование противоположно жизни и воспринимается лишь в разреженном времени, в бездействии, без красок и с застывшим взглядом, как снимок на черно-белой фотокарточке. Прекрасно его описывает в своем дневнике сам герой - "Время остановилось маленькой черной лужицей у моих ног, ПОСЛЕ этого мгновения ничто уже не могло случиться. Я хотел избавиться от этой жестокой услады, но даже представить себе не мог, что это возможно; я был внутри: черный комель НЕ ПРОХОДИЛ, он оставался где был, он застрял в моих глазах, как поперек горла застревает слишком большой кусок. Я не мог ни принять его, ни отвергнуть".
Тошнота проходит у героя лишь с выходом из трансового состояния, с возвращением к жизни, когда механизм времени запускается вновь. Автор описывает это так - "...мне вдруг стало невозможно мыслить существованием корня. Существование пропало, тщетно я повторял себе: корень существует, он все еще здесь, под скамейкой, у моей правой ноги, - это были пустые слова. Существование - это не то, о чем можно размышлять со стороны: нужно, чтобы оно вдруг нахлынуло, навалилось на тебя, всей тяжестью легло тебе на сердце, как громадный недвижный зверь, - или же ничего этого просто-напросто нет". Герой сам описывает выход из этого психического состояния, как счастье, как пробуждение к жизни - "Ничего этого больше не было, взгляд мой опустел, я был счастлив, что освободился. А потом внезапно перед глазами у меня вдруг что-то стало шевелиться и замелькали легкие, неопределенные движения - это ветер потряс верхушку дерева". Мысль о движении заставила героя задуматься о рождении существования, но и трех секунд ему почему-то хватило, чтобы понять, что "движение всегда существует не вполне, оно - переходная ступень, посредник между двумя существованиями". Он не смог уловить "переход" к существованию "на колеблющихся ветках, слепо шаривших вокруг". Из чего он заключает, что "сама идея перехода тоже придумана людьми".
И все же Антуан в ходе своих рассуждений пару раз проговаривается. Однажды он признается, что во всем этом существует еще какой-то "крохотный смысл", который не могут вместить в себя застывшие в своем существовании вещи и который герой все же не в состоянии постичь. Этот "крохотный смысл" его раздражает - он не может его понять и не сможет никогда, проторчи он "хоть сто семь лет возле этой ограды", он признается - "я узнал о существовании все, что мог узнать".
В другой раз он признает, что помимо существования и разомлевшей избыточности есть и другой мир - “в нем сохраняют свои чистые строгие линии круги и мелодии”. Именно в этом мире живет прекрасный регтайм «Some of these days», который Антуан Рокантен в последний раз слушает в “Приюте Путейцев”. Он находит в этой музыке "крупицу алмазной нежности", которая кружит над пластинкой и слепит его. Она не существует, но перед ней стыдно за все существующее, за его обыденность, будничность и разболтанную неприглядность. Даже если разбить патефон и пластинку, до нее не удастся добраться. "Она всегда за пределами - за пределами чего-то: голоса ли, скрипичной ли ноты. Сквозь толщи и толщи существования выявляется она, тонкая и твердая, но когда хочешь ее ухватить, наталкиваешься на сплошные существования, спотыкаешься о существования, лишенные смысла. Она где-то по ту сторону. Я даже не слышу ее - я слышу звуки, вибрацию воздуха, которая дает ей выявиться. Она не существует - в ней нет ничего лишнего, лишнее - все остальное по отношению к ней. Она ЕСТЬ". Антуан чувствует, как под эту музыку что-то робко касается его, он боится шевельнуться, чтобы это не спугнуть. Что-то, что ему незнакомо уже давно, - что-то похожее на радость. "Негритянка поет. Стало быть, можно оправдать свое существование? Оправдать хотя бы чуть-чуть?" Под впечатлением от этой песни он решается написать книгу, в которой хочет описать что-то такое, "что было бы не подвластно существованию, было бы над ним".
В романе герой встречается с еще одним “живым мертвецом”. Это его прежняя девушка Анни, которая была когда-то способна на пылкие страсти, любила и ненавидела. Но теперь она этого не может, для страсти нужны "энергия, любопытство, ослепленность…" Всего этого у нее уже нет. Анни чувствует пропасть между собой и жизнью, которую она уже не в силах перепрыгнуть. Анни существует в окружении своих усопших страстей. И ей противно смотреть на свои вещи. Она приучила себя мельком на них взглядывая понимать, что это за предмет и тут же отводить глаза. Анни рассказывает Антуану о "совершенных мгновениях", которые раньше она испытывала. Она раньше обладала большим искусством создавать эти мгновения из так называемых “выигрышных ситуаций, а теперь утратила эту способность, и чувствует себя “живым метрвецом”.
Герой проводит параллель между своими прежними путешествиями и совершенными мгновениями Анни... их больше нет... “мы утратили одни и те же иллюзии, мы шли одними и теми же путями”. Антуан начинает вновь испытывать прежние чувства к Анни. В нем рождается то чувство, которое возвращает его на какое-то время к жизни. Оно дает ему “короткую передышку”. За все время, занятое мыслями об Анни он ни разу не переживает чувство тошноты. И это закономерно, ведь герой вспоминает свою любовь. Он открывается чистому чувству и переживает единение с человеком, пусть в разрушительных теориях, но все же общность и стремление быть вместе.
Но Анни уезжает в Лондон с каким-то египтянином и Антуан остается один. Ситуация навевает на него размышления о свободе. Но эта свобода вынужденная - герой оказывается обреченным на свободу в одиночестве, без любви, жизни и смысла в реальности мертвой экзистенции. Он чувствует себя совершенно одиноким на белой, окаймленной садами улице. “Один - и свободен. Но эта свобода слегка напоминает смерть”.
Произведение Жан-Поля Сартра "Тошнота" можно без натяжки и надуманности назвать эпохальным. Этот Роман отражает проблему всего современного человечества. То состояние, в котором находится человек сегодня все дальше уходит от способности гармоничной адаптации в мире. "Я узнал о существовании все, что мог узнать" - говорит Антуан в ходе своих рассуждений. И в этом есть удел всего современного способа постижения действительности, это удел современной науки. Современное знание достигло предела своих возможностей. Оно уперлось лбом в стену. И этот предел оно определило себе само, отказавшись от полноты восприятия мира, сузив исследовательский инструментарий. Современный человек в основной массе пребывает в психическом состоянии, которое исключает возможность постижения большего. Он способен на то, чтобы уловить на себе влияние "крупицы алмазной нежности", но тут же он поправляется, что этой "крупицы алмазной нежности" и этого мира, в котором "сохраняют свои чистые строгие линии круги и мелодии" просто не существует, даже несмотря на стыд человека перед этим высшим миром за свое никчемное существование. Этого мира не существует для человека в рамках невежественного и страстного восприятия. Только тогда, когда человек выходит за эти рамки, только тогда, когда реальность души для него обретает значимость - мир вокруг него окрашивается в совсем иные краски. И этот мир неслучайно сейчас для него является сверхъестественным, поскольку он лежит за рамками столь привычной для "нормального" современного человека обыденности.
Виктор Романов