Главная / Рецепты / Значение критической деятельности В.В. Стасова для развития русского искусства. Созидательный критик - Владимир Васильевич Стасов Архитектор Стасов биография

Значение критической деятельности В.В. Стасова для развития русского искусства. Созидательный критик - Владимир Васильевич Стасов Архитектор Стасов биография

Стасов, Владимир Васильевич

Сын Василия Петровича С., археолог и писатель по части изящных искусств, род. в 1824 г. Окончил курс в Императорском училище правоведения. Служил сначала в межевом департаменте правительствующего сената, потом в департаменте герольдии и на консультации при министерстве юстиции. Выйдя в 1851 г. в отставку, отправился в чужие края и до весны 1854 г. жил преимущественно во Флоренции и Риме. В 1856 г. поступил на службу в комиссию для собирания материалов о жизни и царствовании императора Николая I, состоявшую под управлением барона М. А. Корфа, и написал, на основании подлинных документов, несколько исторических трудов, в том числе исследования: "Молодые годы императора Николая I до вступления его в брак", "Обозрение истории цензуры в царствование императора Николая I", "Обзор деятельности III отделения собственной его величества канцелярии в продолжение царствования императора Николая I", "История императора Ивана Антоновича и его семейства", "История попыток к введению григорианского календаря в России и в некоторых славянских землях" (составленную на основании данных государственного архива и напечатанную, по Высочайшему повелению, лишь в небольшом количестве экземпляров, не назначенных для обращения в публике). Все эти исследования были написаны специально для императора Александра II и поступили в его личную библиотеку. С 1863 г. С. около 20 лет состоял членом общего присутствия II отделения Собственной Е. В. канцелярии. С 1856 по 1872 гг. он принимал участие во всех работах по художественному отделу Императорской Публичной Библиотеки, а с осени 1872 г. вступил в должность библиотекаря этого отдела. В начале 1860-х годов он был редактором "Известий" Императорского археологического общества, а также секретарем этнографического отделения Императорского географического музея, который он устроил в сотрудничестве с В. А. Прохоровым. По поручению академии наук им написаны разборы сочинений: Д. А. Ровинского "Об истории русской гравюры" (в 1858 и 1864 гг.), архимандрита Макария - о новгородских древностях (в 1861 г.), С. А. Давыдовой - об истории и технике русского кружева (в 1886 г.) и др.

С 1847 г. он помещал статьи более чем в пятидесяти русских и иностранных периодических изданиях и напечатал несколько сочинений отдельными книгами. Из этих статей и изданий важнейшие: а) по археологии и ucmopuи искусства - "Владимирский клад" (1866), "Русский народный орнамент" (1872), "Еврейское племя в созданиях европейского искусства" (1873), "Катакомба с фресками в Керчи" (1875), "Столицы Европы" (1876), "Дуга и пряничный конек" (1877), "Православные церкви западной России в XVI веке" (1880), "Заметки о древнерусской одежде и вооружении" (1882), "Двадцать пять лет русского искусства" (1882-83), "Тормоза русского искусства" (1885), "Коптская и эфиопская архитектура" (1885), "Картины и композиции, скрытые в заглавных буквах древних русских рукописей" (1884), "Трон хивинских ханов" (1886), "Армянские рукописи и их орнаментистика" (1886); сверх того, критические статьи о произведениях художников И. Репина, М. Антокольского и В. Верещагина и сочинениях Д. А. Ровинского; б) биографии художников и художественных деятелей - К. Брюллова, А. А. Иванова, Ал. и Ив. Горностаевых, В. Гартмана, И. Репина, В. Верещагина, В. Перова, И. Крамского, В. Шварца, В. Штернберга, Н. Богомолова, В. Прохорова, В. Васнецова, Е. Поленовой, а также ревнителя отечественного просвещения П. Д. Ларина; в) статьи по ucmopии литературы и по этнографии - "Происхождение русских былин" (1868), "Древнейшая повесть в мире" (1868), "Египетская сказка в Эрмитаже" (1882), "О Викторе Гюго и его значении для Франции" (1877), "О руссах Ибн-Фадлана" (1881).

В 1886 г., по Высочайшему повелению, на средства государственного казначейства, С. издал обширный сборник рисунков, под заглавием: "Славянский и восточный орнамент по рукописям от IV до XIX века" - результат тридцатилетних исследований в главных библиотеках и музеях всей Европы. В настоящее время он приготовляет к выпуску в свет сочинение об еврейском орнаменте, с приложением атласа хромолитографированных таблиц - труд, основанием для которого послужили рисунки хранящихся в Императорской Публичной Библиотеке еврейских рукописей Х-XIV столетий. Собрание сочинений С. вышло в трех томах (СПб., 1894). В своих многочисленных статьях о русском искусстве С., не касаясь вообще художественной техники исполнения, всегда ставил на первое место содержательность и национальность рассматриваемых им произведений искусства. Его убеждения, хотя бы и оспариваемые, всегда были искренними. В последнее время он особенно старался противодействовать своими статьями новым течениям живописи, получившим общее название декадентства.

В истории русской науки особенно крупную роль сыграла работа С. о происхождении былин. Появилась она в такое время, когда в изучении древнего русского эпоса царили народническая сентиментальность или мистические и аллегорические толкования. В противность мнению, что былины представляют собой самобытное национальное произведение, хранилище древнейших народных преданий, С. доказывал, что наши былины целиком заимствованы с Востока и дают лишь пересказ его эпических произведений, поэм и сказок, притом пересказ неполный, отрывочный, каким всегда бывает неточная копия, подробности которой могут быть поняты лишь при сопоставлении с оригиналом; что сюжеты, хотя и арийские (индийские) по существу, приходили к нам всего чаще из вторых рук, от тюркских народов и в буддийской обработке; что время заимствования - скорее позднее, около эпохи татарщины, и не относится к векам давних торговых сношений с Востоком; что со стороны характеров и изображения личностей русские былины ничего не прибавили самостоятельного и нового к иноземной основе своей, и даже не отразили в себе общественного строя тех эпох, к которым, судя по собственным именам богатырей, они относятся; что между былиной и сказкой вообще нет той разницы, какую в них предполагают, усматривая в первой отражение исторической судьбы народа. Теория эта произвела большой шум в ученом мире, вызвала массу возражений (между прочим А. Веселовского в "Журнале Мин. Нар. Пр.", 1868, №11; Буслаева в "Отчете о 12-м присуждении Уваровских наград" (СПб., 1870); Гильфердинга в газете "Москва"; И. Некрасова в "Акте Новороссийского университета", 1869 г.; Всеволода Миллера в "Беседах общества любителей российской словесности" (вып. 3, M., 1871), Ореста Миллера и др.) и нападок, не останавливавшихся и перед заподозреванием любви автора к родному, русскому. Не принятая всецело наукой, теория С. оставила в ней, однако, глубокие и прочные следы. Прежде всего она умерила жар мифологов, способствовала устранению сентиментальных и аллегорических теорий и вообще вызвала пересмотр всех прежних толкований нашего древнего эпоса - пересмотр, и теперь не законченный. С другой стороны, она наметила новый плодотворный путь для историко-литературных изучений, путь, исходящий из факта общения народов в деле поэтического творчества. Некоторые частные выводы и указания С. (об отрывочности изложения, недостатке мотивировки в некоторых былинах, заимствованных из чужого источника; о невозможности считать исторически точными сословные характеристики разных богатырей былины и т. п.) подтверждены последующими исследователями. Наконец, и мысль о восточном происхождении некоторых наших былинных сюжетов вновь высказана Г. Н. Потаниным и систематически проводится, хотя и с совершенно иным аппаратом, В. Ф. Миллером. Враг всякого лжепатриотизма, С. в своих литературных произведениях выступает ярым бойцом за национальный элемент, в лучшем смысле этого слова, постоянно и настойчиво указывает, в чем русское искусство может найти русское содержание и передать его не в подражательной, чужой, а в самобытной национальной манере. Отсюда преобладание критических и полемических элементов в его работах.

Музыкально-критическая деятельность С., начавшаяся в 1847 г. ("Музыкальным обозрением" в "Отечественных Записках"), обнимает собой более полувека и является живым и ярким отражением истории нашей музыки за этот промежуток времени. Начавшись в глухую и печальную пору русской жизни вообще и русского искусства в частности, она продолжалась в эпоху пробуждения и замечательного подъема художественного творчества, образования молодой русской музыкальной школы, ее борьбы с рутиной и ее постепенного признания не только у нас в России, но и на Западе. В бесчисленных журнальных и газетных статьях [Статьи по 1886 г. изданы в "Собрании Сочинений" С. (т. III, "Музыка и театр", СПб., 1894); перечень статей, вышедших после (неполный и доходящий только до 1895 г.), см. в "Музыкальном Календаре-альманахе" на 1895 г., изд. "Русской Музыкальной Газеты" (СПб., 1895, стр. 73).] С. отзывался на каждое сколько-нибудь замечательное событие в жизни нашей новой музыкальной школы, горячо и убежденно истолковывая значение новых произведений, ожесточенно отражая нападения противников нового направления. Не будучи настоящим музыкантом-специалистом (композитором или теоретиком), но получив общее музыкальное образование, которое он расширил и углубил самостоятельными занятиями и знакомством с выдающимися произведениями западного искусства (не только нового, но и старого - старых итальянцев, Баха и т. д.), С. мало вдавался в специально технический анализ формальной стороны разбираемых музыкальных произведений, но с тем большим жаром отстаивал их эстетическое и историческое значение. Руководимый и пламенной любовью к родному искусству и к его лучшим деятелям, природным критическим чутьем, ясным сознанием исторической необходимости национального направления искусства и непоколебимой верой в его конечное торжество, С. мог иногда заходить слишком далеко в выражении своего восторженного увлечения, но сравнительно редко ошибался в общей оценке всего значительного, талантливого и самобытного. Этим он связал свое имя с историей нашей национальной музыки за вторую половину XIX столетия. По искренности убеждения, бескорыстному энтузиазму, горячности изложения и лихорадочной энергии С. стоит совсем особняком не только среди наших музыкальных критиков, но и европейских. В этом отношении он отчасти напоминает Белинского, оставляя, конечно, в стороне всякое сравнение их литературных дарований и значения. В большую заслугу С. перед русским искусством следует поставить его малозаметную работу в качестве друга и советника наших композиторов [Начиная с Серова, другом которого С. был в течение длинного ряда лет, и кончая представителями молодой русской школы - Мусоргским, Римским-Корсаковым, Кюи, Глазуновым и т. д.], обсуждавшего с ними их художественные намерения, подробности сценария и либретто, хлопотавшего по их личным делам и способствовавшего увековечению их памяти после их смерти (биография Глинки, долгое время единственная у нас, биографии Мусоргского и других наших композиторов, издание их писем, разных воспоминаний и биографических материалов и т. д.). Немало сделал С. и как историк музыки (русской и европейской). Европейскому искусству посвящены его статьи и брошюры: "L"abbé Santini et sa collection musicale à Rome" (Флоренция, 1854; русский перевод в "Библиотеке для Чтения", за 1852 г.), пространное описание автографов иностранных музыкантов, принадлежащих Императорской Публичной Библиотеке ("Отечественные Записки", 1856 г.), "Лист, Шуман и Берлиоз в России" ("Северный Вестник", 1889 г. №№ 7 и 8; извлечение отсюда "Лист в России" было напечатано с некоторыми добавлениями в "Русской Музыкальной Газете" 1896 г., №№ 8-9), "Письма великого человека" (Фр. Листа, "Северный Вестник", 1893 г.), "Новая биография Листа" ("Северный Вестник", 1894 г.) и др. Статьи по истории русской музыки: "Что такое прекрасное демественное пение" ("Известия Имп. Археологического Общ.", 1863, т. V), описание рукописей Глинки ("Отчет Имп. Публичной Библиотеки за 1857 г."), ряд статей в III томе его сочинений, в том числе: "Наша музыка за последние 25 лет" ("Вестник Европы", 1883, №10), "Тормоза русского искусства" (там же, 1885, №№ 5-6) и др.; биографический очерк "Н. А. Римский-Корсаков" ("Северный Вестник", 1899, №12), "Немецкие органы у русских любителей" ("Исторический Вестник", 1890, №11), "Памяти M. И. Глинки" ("Исторический Вестник", 1892, № 11 и отд.), "Руслан и Людмила" М. И. Глинки, к 50-летию оперы" ("Ежегодник Имп. Театров" 1891-92 и отд.), "Помощник Глинки" (барон Ф. А. Раль; "Русская Старина", 1893, №11; о нем же "Ежегодник Имп. Театров", 1892-93), биографический очерк Ц. А. Кюи ("Артист", 1894, № 2); биографический очерк М. А. Беляева ("Русская Музыкальная Газета", 1895, № 2), "Русские и иностранные оперы, исполнявшиеся на Императорских театрах в России в XVIII и XIX столетиях" ("Русская Музыкальная Газета", 1898, №№ 1, 2, 3 и отд.), "Сочинение, приписываемое Бортнянскому" (проект отпечатания крюкового пения; в "Русской Музыкальной Газете", 1900, № 47) и т. д. Важное значение имеют сделанные С. издания писем Глинки, Даргомыжского, Серова, Бородина, Мусоргского, князя Одоевского, Листа и др. Весьма ценно и собрание материалов для истории русского церковного пения, составленное С. в конце 50-х гг. и переданное им известному музыкальному археологу Д. В. Разумовскому, который воспользовался им для своего капитального труда о церковном пении в России. Много заботился С. об отделе музыкальных автографов Публичной Библиотеки, куда он передал множество всевозможных рукописей наших и иностранных композиторов.

См. "Русская Музыкальная Газета", 1895, №№9 и 10: Ф., "В. В. С. Очерк его жизни и деятельности, как музыкального писателя".

С. Булич.

{Брокгауз}

Стасов, Владимир Васильевич (дополнение к статье)

Известный писатель; умер в 1906 г.

{Брокгауз}

Стасов, Владимир Васильевич

(1824-1906; христианин). - Известный художественный критик, ученый и археолог. Глашатай реализма в искусстве, ярый враг ложноклассицизма и академизма, пламенный поборник национального искусства ("чем художник родился, какими впечатлениями он был постоянно окружен, к чему глубоко прильнули его глаза и душа, только то и способен он высказать с великим выражением и правдой"). С. был искренний друг и защитник евреев и еврейства, горячий поклонник еврейских талантов: "Еврейское племя так талантливо, что вы только снимите с этих людей путы, и они тотчас же несутся с неудержимой порывистой силой и вносят свежие, горячие элементы в массу европейского гения, знания и творчества". С. постоянно отмечал и первый приветствовал все явления еврейского творчества в России и на Западе: "Не будучи евреем, я считал интересным и важным рассмотреть права и обязанности еврейского художника и еврейского художества" и считал обязанностью художника-еврея творить в национальном духе: "Эти самые объевропеенные евреи, сколько они способны были бы представить миру оригинальных мелодий, самобытных ритмов и никем не тронутых нот душевных... - или еврейская национальность кажется им, по старым привычкам, все еще бедною, или тем у ней мало в ее старой и новой истории, или типов у нее нет и красоты тела и духа?" - С. описал и превознес известную коллекцию еврейских вещей Страуса, бывшей на всем. выставке 1879 г. в Париже. Вместе с бароном Д. Гинцбургом С. собрал и издал "Еврейский орнамент". С. первый отметил в печати талант М. М. Антокольского и остался всю свою жизнь его другом, защитником и горячим поклонником. Во время выставок раб. Антокольского (1881 и 1893) С. грудью отстаивал его от нападок антисемитских газет. После смерти Антокольского, С. собрал и издал его письма и написал его подробную биографию. С. принимал близкое участие в деле постройки синагоги в Петербурге (1871). С. состоял почетным членом Общ. распространения просвещения. С. был постоянно окружен молодыми талантливыми евреями, - он заботился о них и помогал им советом и добыванием для них средств (просил за них у известного филантропа бар. Горация Гинцбурга). Барон Давид Гинцбург в статье "Стасов и еврейское искусство" (Сборник воспоминаний о В. В. Стасове, "Прометей", 1907) говорит: "Его отношение к еврейскому искусству обусловлено было теми же особенностями его мощной природы, которые легли в основание его прочих деяний: беззаветная преданность истине, страстная любовь к человечеству - искание правды и искренности, - преклонение перед всем естественным, жизненным и действительным - увлечение добром и красотою - признание права всякого живого существа на полное развитие своей личности". С. сотрудничал в "Еврейской библиотеке" и "Рассвете". Его многочисленные статьи о евреях и еврействе вошли в его Собрание сочинений (I, II, III тома, 1847-1886, IV т., 1906): "Жидовство в Европе", "Новая русская статуя", "По поводу постройки синагоги в Петербурге", "Еврейское племя в созданиях европейского искусства", "По поводу перевода Натана Мудрого", "Памятник И. Г. Оршанскому", 1878, "Еврейский музей", "Ответ Л. Гордону". "По поводу Сары Бернар", "Венецианский купец" (1904, изд. Брокгауз-Ефрон); "Еврейский орнамент" (1905, изд. Calvary, Берлин); "Письма Антокольского" (1905 изд. "М. Вольф").

Илья Гинцбург.

{Евр. энц.}

Стасов, Владимир Васильевич

Известный художественный критик, род. 2 января 1824 в СПб. в выдающейся по интеллигентности семье архитектора В. П. С., строителя Измайловского собора. Художественное развитие С. началось с детства; в первоначальное домашнее воспитание его входила и музыка. В 1835 С. поступил в Училище Правоведения, оконченное им в 1843. Здесь он сделался учеником Гензельта по фп. и считался хорошим пианистом. Важным следствием школьной жизни было знакомство с Серовым, также правоведом, перешедшее в долголетнюю дружбу. Эта дружба повлияла на дальнейшую деятельность С., посвятившего музыке значительную часть своих художественных симпатий и в юности даже думавшего о композиторской деятельности. Огромная переписка Серова со С., длившаяся до начала 60-х годов 19 в., напечатанная в "Русской Старине", 1875-78, и "Рус. Муз. Газ.", 1899-1903, является прекрасным материалом для характеристики нашей тогдашней музык. жизни, а также для биографий обоих корреспондентов. В 1845 С. впервые, частным образом, стал заниматься в Публичной Библиотеке, в которую затем в 1857 поступил на службу; он служит здесь и поныне, в качестве заведующего художественным отделом библиотеки. В 1847 С. впервые выступил на поприще музыкальной критики ("Музыкальное обозрение", 1847, и "Отечественные Записки"), но до конца 50-х годов эта деятельность С. носила характер случайный и любительский. В 1851 С. отправился за границу в качестве секретаря князя Демидова; в Италии он изучил знаменитую музык. библиотеку аббата Сантини в Риме, снял копии с целого ряда редких памятников старинного музык. творчества, впоследствии принесенных им в дар Публичной библиотеке, и сделал подробное описание этой библиотеки ("L"Abbé Santini et sa collection musicale à Rome", Флоренция, 1854; по-русски напеч. в "Библиотеке для чтения", 1852). Все музык. статьи С. могут быть разбиты на 4 группы: статьи исторические, биографии и материалы, критика, полемика. Наибольшее значение имеют первые две группы, и среди них статьи: "Описание автографов музык. деятелей" ("Отечественные Записки", 1856); "Каталог рукописей Глинки" (Отчет Публичной Библиотеки, 1857; дополнения и поправки сделаны в "Каталоге рукописей Глинки" Н. Финдейзена); письмо к директору Публичной Библиотеки о древнегреческой рукописи "Святоградец"; исследование о демественном и троестрочном пении. Биографии русских композиторов (Глинки, Мусоргского Бородина, Кюи и Римского-Корсакова) являются вместе с тем и первоисточниками материалов для характеристики этих композиторов; кроме того, С. напечатал в "Русской Старине", "Ежегоднике Имп. театров" и др. большую коллекцию писем и автобиографии Глинки, Даргомыжского и Серова и издал отдельной книгой биографию, переписку и музык. статьи Бородина (СПб., 1889). Точно так же интересны материалы, собранные С. о пребывании в России Листа, Шумана и Берлиоза (СПб., 1896). Из музыкально-критических работ выдаются статьи: "Русская музыка за последние 25 лет" ("Вестник Европы", 1883), "Искусство" в приложении к журналу "Нива", 1901. Статьи полемического характера, иногда слишком увлекающегося и одностороннего характера, были направлены против музыкантов, не сочувствовавших деятельности новой русской школы: Серова, Лароша, Рубинштейна, Фаминцына и др. В этом отношении выделяется крупная статья "Тормазы нового русского искусства" ("Вестник Европы", 1885). Вообще, вся музыкально-литературная деятельность С. направлена главным образом в защиту тенденций Новой русской школы; вместе с Кюи С. был главным представителем последней в литературе. Статьи С., написанные необыкновенно горячо и искренне, мало затрагивают техническую сторону разбираемых композиций и касаются главным образом их общего эстетического и исторического значения. К празднованию семидесятилетия С. вышло в свет полное собрание его статей в 3-х компактных томах (1894, СПб). В 3-м томе этого собрания помещены музыкально-литературные работы С. по 1886; статьи, появившиеся после 1886, отдельно не изданы. В 1886-1903 С. печатал статьи по музыке в "Русской Старине" (1889-1893), "Северном Вестнике" (1889, 1893), "Историческом Вестнике" (1890, 92), "Артисте" (1894), "Ежегоднике Имп. театров", "Новостях" и "Русской Музык. Газете". Биографический очерк С. см. "Рус. Муз. Газ.", 1895, №№ 9-10.

(Ф. ).

Стасов, Владимир Васильевич

Историк искусства и литературы, музыкальный и художественный критик и археолог. Сын известного архитектора В. П. Стасова. Окончил курс в императорском училище правоведения.

Научная и критическая деятельность С. очень разнообразна (русская история, фольклор, история искусств). Основная историко-литературная работа С. - "Происхождение русских былин" - вызвала большую полемику в научных кругах. В ней С., опираясь на теорию Бенфея, развивал ту мысль, что русские былины не имеют в себе ничего действительно русского и являются перенесением на русскую почву восточных (индийских и др.) тем и мотивов через посредство тюркских и монгольских народов. Основная цель работы, как указал сам автор, - борьба со славянофильской трактовкой образов былинных героев как воплощений истинно-русской народной души. Работа вызвала ожесточенные нападки на автора (Гильфердинг, О. Миллер, Бессонов и др.). Но точка зрения С. нашла поддержку у В. Ф. Миллера и особенно у Г. Н. Потанина. С. действительно переоценил значение восточных мотивов в былинах, допуская часто поверхностные и схематические сближения русских произведений с восточными. Однако его работа сыграла в свое время большую роль в разрушении славянофильской трактовки русского фольклора, показав необходимость учета международных связей при изучении истории русской устной поэзии.

В многочисленных критических статьях, охватывающих область музыки, театра, живописи и литературы, С. всегда на первое место ставил идейность и правдивость произведения. Враг всяких внешних эффектов, С. считал основной задачей художника воссоздавать "те характеры, типы, события ежедневной жизни, которые первый научил видеть и создавать Гоголь". В соответствии с этим С. явился лит-ым выразителем художественной идеологии "новой русской музыкальной школы", прозванной им "могучей кучкой", творческая практика которой содержала в себе элементы народничества и реализма. В области живописи С. явился горячим защитником передвижничества. В литературе С. высоко ставил Толстого и жестоко критиковал раннего Тургенева за "тепленькую водичку кротости и смирения", хотя последующие его произведения, в частности "Новь", ошибочно ставил очень высоко.

Сторонник национальной самобытности русского искусства, С. хотя и был чужд реакционно-славянофильской трактовке самобытности, однако, одновременно враждебно относился к революционно-демократическому ее пониманию. Поэтому Стасов и не смог понять подлинную природу русской народной эпической поэзии.

Библиография: I. Собрание сочинений, т. I - IV, СПб, 1894-1901; Избранные сочинения в двух томах, изд. "Искусство", т. I, М. - Л., 1937.

II. Вл. Кapeнин, Владимир Стасов. Очерк его жизни и деятельности, ч. 1 и 2, изд. "Мысль", Л., 1927; Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка. 1878-1906. Ред. и примечания В. Д. Комаровой и Л. Б. Модзалевского, изд. "Прибой", Л., 1929.

{Лит. энц.}

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

В ладимир Стасов - музыкальный и художественный критик. Его статьи популяризировали идеи демократической культуры и объясняли искусство массам. Стасов участвовал в создании сообщества композиторов «Могучая кучка» и поддерживал движение художников-передвижников. Вместе они боролись против академизма и оторванности искусства от реальной жизни.

Юный эрудит

Владимир Стасов родился в Санкт-Петербурге в дворянской семье. Его мать рано умерла, и воспитанием мальчика занимался отец, известный архитектор Василий Стасов . Он приучил сына к систематическому чтению и изложению своих мыслей на бумаге - так Стасов и полюбил литературный труд. В детстве Владимир Стасов мечтал поступить в Академию художеств и пойти по стопам отца, но тот хотел, чтобы сын стал чиновником, поэтому в 1836 году отдал сына в училище правоведения.

Именно в училище Владимир Стасов стал по-настоящему интересоваться искусством, особенно музыкой. Вместе с друзьями он разыгрывал партитуры, перекладывал оперы и балеты, исполнял романсы и арии, участвовал в спектаклях и концертах. «Навряд ли в каком-нибудь другом русском учебном заведении, - вспоминал Стасов, - музыка процветала в такой степени, как в училище правоведения. В наше время музыка играла у нас такую важную роль, что, наверное, могла считаться одною из самых крупных черт общей физиономии училища» .

Владимир Стасов. Фотография: aeslib.ru

Михаил Горький, Владимир Стасов и Илья Репин в Куоккале. 1900. Фотография: ilya-repin.ru

Владимир Стасов. Фотография: nlr.ru

Во время учебы Стасов познакомился с молодым музыкантом Александром Серовым. Вместе они с упоением обсуждали работы современных живописцев, новинки литературы и сочинения знаменитых композиторов. За время обучения они изучили почти всю зарубежную и отечественную музыкальную литературу. Но главным идейным вдохновителем Владимира Стасова в вопросах искусства стал критик Виссарион Белинский.

«Громадное значение Белинского относилось, конечно, никак не до одной литературной части: он прочищал всем нам глаза, он воспитывал характеры, он рубил, рукою силача, патриархальные предрассудки, которыми жила сплошь до него вся Россия, он издали приготавливал то здоровое и могучее интеллектуальное движение, которое окрепло и поднялось четверть века позже. Мы все - прямые его воспитанники».
Владимир Стасов

Становление критического взгляда на искусство

В 1843 году Владимир Стасов окончил училище и устроился помощником секретаря в Межевом департаменте Сената. Через пять лет он перевелся в Департамент герольдии, а еще через два года - в Департамент юстиции. Но Стасова не интересовали ни юриспруденция в целом, ни карьера чиновника в частности. Более всего его занимало искусство.

Стасов считал, что искусству нужны критики-профессионалы. Он разделял мнение Виссариона Белинского: искусству нужны люди «которые, не производя ничего сами, тем не менее занимаются искусством, как делом своей жизни… изучая его сами, объясняют его другим». Позднее Стасов выдвинул девизом своей жизни «быть полезным другим, коли сам не родился творцом».

В 23 года Владимир Стасов опубликовал первую критическую статью о французском композиторе Гекторе Берлиозе в журнале «Отечественные записки» . В этом же году главный издатель журнала Андрей Краевский пригласил Стасова в отдел иностранной литературы и разрешил ему писать небольшие статьи-обозрения на тему живописи, музыки и архитектуры. За два года работы в «Отечественных записках» Владимир Стасов написал около 20 статей.

В 1851 году Владимир Стасов уехал за границу вместе с уральским промышленником и меценатом Анатолием Демидовым в качестве его секретаря. Стасов понимал, что критик должен разбираться во всех областях культуры, и потому в Европе общался с музыкантами и учеными, художниками и архитекторами, изучал европейское искусство.

«Критика должна заключать в себе все искусства, непременно без исключения, потому что они суть различные стороны и средства одного и того же общего целого... тогда только может существовать полная мысль и не будет больше забавных, доселе существовавших споров о том, которое искусство выше: скульптура, или поэзия, или музыка, или живопись, или архитектура?»
Владимир Стасов

Критический реализм Владимира Стасова

Илья Репин. Портрет Владимира Стасова. 1905. Государственный Русский музей

Илья Репин. Портрет Владимира Стасова. 1900. Государственный Русский музей

Илья Репин. Портрет Владимира Стасова на даче в деревне Старожиловка близ Парголова. 1889. Государственная Третьяковская галерея

Через три года Владимир Стасов вернулся в Петербург. В России в это время набирало силу демократическое общественно-политическое движение, а господствующим направлением в культуре стал «критический реализм». Он боролся с академизмом, религиозно-мифологической тематикой и оторванностью искусства от народа. Реализм провозглашал, что искусство должно познавать мир и быть «учебником жизни».

Стасов считал, что «всякий народ должен иметь свое собственное национальное искусство, а не плестись в хвосте других по проторенным колеям, по чьей-либо указке», поэтому искал и поддерживал лучших представителей русского искусства. В Петербурге Владимир Стасов подружился с молодыми композиторами Милием Балакиревым и Александром Даргомыжским . Вместе они образовали небольшой кружок любителей русской музыки.

Позже участники этого кружка - Милий Балакирев, Модест Мусоргский , Александр Бородин , Николай Римский-Корсаков и Цезарь Кюи - создали художественное объединение композиторов «Могучая кучка», название которому дал Стасов. Кучкисты стремились воплотить русскую национальную идею в музыке, изучали музыкальный фольклор и церковное песнопение - и позднее использовали их элементы в своих сочинениях. Владимир Стасов не только писал статьи о молодых музыкантах, но и помогал им в работе: подсказывал сюжеты для опер, подбирал материалы и документы для либретто.

В 1860-х годах Стасов также подружился с участниками Артели свободных художников . Представители движения бунтовали против академизма в живописи: они хотели писать картины на жизненные темы, а не на постановочные сюжеты. Стасов разделял их идеи, отстаивая принципы реализма.

В 1870 году на смену артели пришло Товарищество передвижных художественных выставок. Вдохновленные идеей народничества, московские и петербургские живописцы взялись за просветительскую работу и организацию выставок. Владимир Стасов поддерживал их движение, в своих статьях описывал социальные вопросы, которые затрагивали работы передвижников, приветствовал отражение народной жизни в их картинах.

Параллельно Стасов работал в Публичной библиотеке в Петербурге: он помогал собирать исторические материалы, организовывал выставки древнерусских рукописей, а в 1872 году стал заведующим художественного отдела. За 50 лет службы в Санкт-Петербургской публичной библиотеке Владимир Стасов собрал большую коллекцию сочинений деятелей искусства и многое сделал для открытия свободного доступа в библиотеку.

В 1900 году Стасова избрали почетным членом Императорской Санкт-Петербургской академии наук.

Владимир Стасов умер в 1906 году в Петербурге. Похоронили его на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. Через два года на его могиле установили монументальное надгробие с надписью «Поборнику русского искусства».

В. В. СТАСОВ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ КАК ХУДОЖЕСТВЕННОГО КРИТИКА

Стасов был чрезвычайно разносторонне и глубоко образованным человеком. Он интересовался не только изобразительным искусством и музыкой, но и литературой. Он писал исследования, критические статьи и рецензии по археологии и по истории искусства, по архитектуре и музыке, по народному-декоративному искусству, очень много читал, владел большинством европейских языков, а также классическим греческим и латынью. Своей огромной эрудицией он был обязан непрерывному труду и своей неисчерпаемой любознательности. Эти его качества - разносторонность интересов, начитанность, высокую образованность, привычку к постоянному, систематическому умственному труду, как и любовь писать,- выработало в нем его воспитание и жизненное окружение.

Владимир Васильевич Стасов родился в 1824 году. Он был последним, пятым ребенком в большой семье выдающегося архитектора В. П. Стасова. Отец с детства прививал ему интерес к искусству и трудолюбие. Он приучил мальчика к систематическому чтению, к привычке излагать в литературной форме свои мысли и впечатления. Так еще с юности были заложены основы той любви к литературному труду, той охоты и легкости, с которой писал Стасов. Он оставил после себя огромное литературное наследство.

Большую пользу принесла Стасову работа секретарем у русского богача А. Н. Демидова в Италии, во владении его Сан-Донато, близ Флоренции. Живя там в 1851 - 1854 годах, Стасов усердно работает над своим художественным образованием.

Вскоре после возвращения домой, в Петербург, Стасов начинает работать в Публичной библиотеке. Он проработал здесь всю жизнь, возглавляя Художественный отдел. Собирание и изучение книг, рукописей, гравюр и т. п. развивает далее знания Стасова, становится источником его огромной эрудиции. Он помогает советами и консультацией художникам, музыкантам, режиссерам, добывая им необходимые сведения, разыскивая исторические источники для их работы над картинами, скульптурами, театральными постановками. Стасов вращается в широком кругу выдающихся деятелей культуры, писателей, художников, композиторов, артистов, общественных деятелей. Особо тесные связи завязываются у него с молодыми художниками и музыкантами реалистами, искавшими новых путей в искусстве. Он живо интересуется делами передвижников и музыкантов из группировки «Могучая кучка» (кстати, самое название это принадлежит Стасову), помогает им и в организационных и в идейных вопросах.

Широта интересов Стасова сказалась в том, что он органически сочетал работу историка искусства с деятельностью художественного критика. Живое, активное участие в современной художественной жизни, в борьбе демократического, передового искусства со старым, отсталым и реакционным помогало Стасову и в его работе по изучению прошлого. Лучшими, наиболее верными сторонами исторических и археологических изысканий своих, суждений о народном искусстве Стасов был обязан своей критической деятельности. Борьба за реализм и народность в современном искусстве помогала ему лучше разобраться в вопросах истории искусства.

Взгляд на искусство, художественные убеждения Стасова сложились в обстановке высокого демократического подъема конца 1850-х - начала 1860-х годов. Борьба революционных демократов с крепостничеством, с феодальным сословным строем, с самодержавно-полицейским режимом за новую Россию распространялась и на область литературы и искусства. Это была борьба против отсталых воззрений на искусство, царивших в господствующем классе и имевших официальное признание. Вырождавшаяся дворянская эстетика провозглашала «чистое искусство», «искусство для искусства». Возвышенная, холодная и отвлеченная красота или приторная условная внешняя красивость такого искусства противопоставлялись реальной окружающей действительности. Этим реакционным и омертвелым взглядам на искусство демократы противопоставляют связанные с жизнью, питающи-. еся ею реалистическое искусство и литературу. Н. Чернышевский в своей знаменитой диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности» провозглашает, что «прекрасное есть жизнь», что область искусства - это «все, что есть интересного для человека в жизни». Искусство должно познавать мир и быть «учебником жизни». Кроме того, оно должно выносить свои суждения о жизни, иметь «значение приговора о явлениях жизни».

Эти воззрения революционных демократов легли в основу эстетики Стасова. Он стремился в своей критической деятельности исходить из них, хотя сам и не возвышался до революционности. Он считал Чернышевского, Добролюбова, Писарева «колонновожатыми нового искусства» («25 лет русского искусства»). Он был демократом и глубоко прогрессивным человеком, отстаивавшим идеи свободы, прогресса, искусство, связанное с жизнью и пропагандирующее передовые идеи.

В 1863 году 14 художников отказались от выполнения заданной им дипломной темы, так называемой «программы», отстаивая свободу творчества и реалистическое отображение современности. Этот «бунт» воспитанников академии был отражением революционного подъема и пробуждения общественности в области искусства. Эти «протестанты», как их называли, основали «Артель художников». Из нее выросло затем мощное движение «Товарищества передвижных художественных выставок». Это были первые не правительственные и не вельможные, а демократические общественные организации художников, в которых они были сами себе хозяевами. Стасов горячо приветствовал создание сначала «Артели», а затем Товарищества передвижников ". Он справедливо видел в них начало нового искусства и всячески затем пропагандировал и защищал передвижников и их искусство. В нашем сборнике помещены некоторые наиболее интересные из статей Стасова, посвященные разбору передвижных выставок. Показательна своей защитой позиций передового, реалистического искусства и его выдающихся деятелей статья «Крамской и русские художники». В ней Стасов горячо и справедливо восстает против принижения значения замечательного художника, вождя и идеолога передвижничества - И. Н. Крамского. Интересным образчиком защиты произведений реалистического искусства от реакционной и либеральной критики является разбор Стасовым знаменитой картины И. Репина «Не ждали». В нем Стасов опровергает искажение ее общественного смысла. Читатель найдет это в статье «Наши художественные дела».

Стасов всегда искал в искусстве глубокого идейного содержания и жизненной правды и с этой точки зрения прежде всего оценивал произведения. Он утверждал: «Только то и искусство, великое, нужное и священное, которое не лжет и не фантазирует, которое не старинными игрушками тешится, а во все глаза смотрит на то, что везде вокруг нас совершается, и, позабыв прежнее барское деление сюжетов на высокие и низкие, пылающею грудью прижимается ко всему тому, где есть поэзия, мысль и жизнь» («Наши художественные дела»). Он даже склонен порою был считать тягу к выражению больших, волнующих общество идей одним из характерных национальных признаков русского искусства. В статье «25 лет русского искусства» Стасов вслед за Чернышевским требует от искусства быть критиком общественных явлений. Он защищает тенденциозность искусства, рассматривая ее как открытое выражение художником его эстетических и общественных воззрений и идеалов, как активное участие искусства в общественной жизни, в воспитании людей, в борьбе за передовые идеалы.

Стасов утверждал: «Искусство, не исходящее из корней народной жизни, если не всегда бесполезно и ничтожно, то уж по крайней мере всегда бессильно». Большой заслугой Стасова является то, что он приветствовал отражение народной жизни в картинах передвижников. Он всячески поощрял это в их творчестве. Он дал внимательный анализ и высокую оценку показу образов народа и народной жизни в картинах Репина «Бурлаки на Волге» и особенно «Крестный ход в Курской губернии». Он особенно выдвигал такие картины, в которых действующим лицом является масса, народ. Он называл их «хоровыми». За показ народа на войне он хвалит Верещагина, в обращении к народности искусства усматривает сходство в творчестве Репина и Мусоргского.

Со всей страстностью своей натуры, со всем публицистическим жаром и талантом Стасов на протяжении своей жизни отстаивал мысль о самостоятельности и оригинальности развития русского искусства. Вместе с тем ему была чужда ложная идея якобы изолированности, или исключительности, развития русского искусства. Отстаивая его оригинальность и самобытность, Стасов понимал, что оно в целом подчиняется общим законам развития нового европейского искусства. Так, в статье «25 лет русского искусства», говоря о зарождении русского реалистического искусства в творчестве П. Федотова, он сопоставляет его с аналогичными явлениями в западноевропейском искусстве, устанавливая как общность развития, так и национальное его своеобразие. Идейность, реализм и национальность - эти основные черты Стасов отстаивал и пропагандировал в современном ему искусстве.

Стасов боролся против теорий «чистого искусства», «искусства для искусства» во всех их проявлениях, будь то далекая от жизни тематика, будь то «охранение» искусства от «грубой повседневности», будь то стремление «освободить» живопись от литературы, будь то, наконец, противопоставление художественности произведений их практической полезности, утилитарности. В этом отношении интересно письмо «Вступительная лекция г. Прахова в Университете».

Расцвет критической деятельности Стасова относится к 1870 - 1880 годам. В это время написаны его лучшие работы, и в это время он пользовался наибольшим общественным признанием и влиянием. Стасов и в дальнейшем, до конца своей жизни, отстаивал общественное служение искусства, утверждал, что оно должно служить общественному прогрессу. Стасов всю жизнь боролся с противниками реализма на разных этапах развития русского искусства. Но, тесно связанный с передвижничеством 1870-1880 годов как критик, сложившийся на основе этого искусства и его принципов, Стасов не смог впоследствии пойти дальше. Он не смог по-настоящему воспринять и понять новые художественные явления в русском искусстве конца XIX - начала XX века. Будучи принципиально прав в борьбе с декадентскими, упадочническими явлениями, он зачастую несправедливо причислял к ним произведения художников, которые не были декадентами. Старевший критик в пылу полемики порою не разбирался в сложности и противоречивости новых явлений, не видел их положительных сторон, все сводя только к ошибочности или ограниченности. Такие устаревшие высказывания Стасова мы, естественно, в этом сборнике опускаем.

Но, разумеется, и в лучших работах критика не все верно и приемлемо для нас. Стасов был сыном своего времени, и в его взглядах и понятиях были наряду с весьма ценными и слабые и ограниченные стороны. Особенно значительны они были в его научных исторических исследованиях, где он порою отступал от своих же собственных позиций самостоятельности развития искусства народа, отождествлял понятия народности и национальности и т. д. И его критические статьи не свободны от ошибок и односторонностей. Так, например, в пылу борьбы с изживавшим себя старым искусством Стасов приходил к отрицанию достижений и ценности русского искусства XVIII - начала XIX века как якобы несамостоятельного и ненационального. Он в известной мере разделял здесь заблуждения тех современных ему историков, которые считали, что реформы Петра I оборвали якобы национальную традицию развития русской культуры. Так же точно в борьбе с реакционными позициями современной ему Академии художеств Стасов доходил до полного и абсолютного ее отрицания. В обоих случаях мы видим, как выдающийся критик утрачивал порою в пылу страстной полемики исторический подход к явлениям искусства. В самом близком и современном ему искусстве он порою недооценивал отдельных художников, как, например, Сурикова или Левитана. Наряду с глубоким и верным анализом одних картин Репина он неправильно понимал другие. Правильному и глубокому пониманию народности в живописи противостоит у Стасова внешнее понимание ее в современной ему архитектуре. Это было обусловлено слабым развитием самой архитектуры его времени, ее малой художественностью.

Можно было бы указать и на другие ошибочные или крайние, вызванные полемическим задором и обстоятельствами борьбы суждения Стасова. Но не эти ошибки или заблуждения замечательного критика, а его сильные стороны, верность его основных положений важны и ценны для нас. Он был силен и поистине велик как критик-демократ, придавший художественной критике большое общественное значение и вес. Он был прав в основном, главном и решающем: в общественном понимании искусства, в отстаивании реализма, в утверждении, что именно реалистический метод, связь искусства с жизнью, служение этой жизни обеспечивают расцвет, высоту и красоту искусства. Это утверждение реализма в искусстве составляет историческое значение, силу и достоинство Стасова. В этом непреходящее значение его критических работ, их ценность и поучительность для нас сегодня. Работы Стасова важны и для ознакомления с историческим развитием и достижениями русского реалистического искусства. Читатель найдет в сборнике общие очерки, такие как «25 лет русского искусства», а также и статьи об отдельных произведениях, например, о портрете Мусоргского или Л. Толстого работы Репина. Они являются примерами пристального, умелого рассмотрения отдельного выдающегося произведения.

Поучительны и ценны для нас в Стасове-критике не только его большая принципиальность, ясность и твердость его эстетических позиций, но и его страстность, темперамент, с которым он отстаивает свои убеждения. До конца своих дней (Стасов умер в 1906 г.) он оставался критиком-борцом. Замечательна его любовь к искусству и преданность тому, что он считал в нем подлинным и прекрасным. Эту его живую связь с искусством, ощущение его как своего собственного дела, практического и нужного, правильно охарактеризовал М. Горький в своих воспоминаниях о Стасове. Любовью к искусству продиктованы и его утверждения и его отрицания; в нем всегда «горело пламя великой любви к прекрасному».

В этом непосредственном переживании искусства, в страстной защите его жизненного значения и важности, в утверждении реалистического, нужного народу, служащего ему и в его жизни черпающего свои силы и вдохновение искусства, и заключается самое важное и поучительное, высоко ценимое и уважаемое нами в работах Стасова.

А. Федоров-Давыдов

Стасов - глашатай передвижников.

Деятельность В. В.Стасова как художественного критика была неразрывно связана с развитием русского реалистического искусства и музыки во второй половине XIX века. Он был их страстным пропагандистом и защитником. Он был выдающимся представителем русской демократической реалистической художественной критики. Стасов в своей критике произведений искусства оценивал их с точки зрения верности художественного воспроизведения и трактовки действительности. Он старался сравнивать образы искусства с породившей их жизнью. Поэтому его критика произведений искусства зачастую расширялась до критики самих явлений жизни. Критика становилась утверждением прогрессивного и борьбой с реакционным, антинародным, отсталым и дурным в общественной жизни. Художественная критика была одновременно и публицистикой. В отличие от прежней художественной критики — узкоспециальной или рассчитанной лишь на специалистов-художников и ценителей, знатоков искусства,— новая, демократическая критика обращалась к широким кругам зрителей. Стасов считал, что критик является истолкователем общественного мнения; он должен выражать вкусы и запросы публики. Многолетняя критическая деятельность Стасова, проникнутая глубокой убежденностью, принципиальная и страстная, действительно получила общественное признание. Стасов не только пропагандировал реалистическое искусство передвижников, но и саму новую, демократическую, прогрессивную критику. Он создал ей авторитет, общественное значение. Стасов был чрезвычайно разносторонне и глубоко образованным человеком. Он интересовался не только изобразительным искусством и музыкой, но и литературой. Он писал исследования, критические статьи и рецензии по археологии и по истории искусства, по архитектуре и музыке, по народному-декоративному искусству, очень много читал, владел большинством европейских языков, а также классическим греческим и латынью. Своей огромной эрудицией он был обязан непрерывному труду и своей неисчерпаемой любознательности. Эти его качества — разносторонность интересов, начитанность, высокую образованность, привычку к постоянному, систематическому умственному труду, как и любовь писать,— выработало в нем его воспитание и жизненное окружение.

Окончив в 1843 году Училище правоведения, молодой Стасов служит в Сенате и одновременно самостоятельно изучает музыку и изобразительное искусство, которые особенно его влекли. В 1847 году появляется его первая статья — «Живые картины и другие художественные предметы Петербурга». Ею открывается критическая деятельность Стасова. Большую пользу принесла Стасову работа секретарем у русского богача А. Н. Демидова в Италии, во владении его Сан-Донато, близ Флоренции. Живя там в 1851 — 1854 годах, Стасов усердно работает над своим художественным образованием.

Карл Брюллов Портрет А.Н.Демидова 1831. Анатолий Николаевич Демидов (1812, Флоренция, Италия — 1870, Париж, Франция) — русский и французский меценат, действительный статский советник, князь Сан-Донато. Представитель рода Демидовых, младший сын Николая Никитича Демидова от его брака с Елизаветой Александровной Строгановой. Большую часть своей жизни прожил в Европе, лишь изредка приезжая в Россию.

Толстые Л.Н., С.А., Александра Львовна, В.В. Стасов, Гинсбург, М.А. Маклакова . Из жизни Л.Н. Толстого. Снимки работы исключительно гр. С.А. Толстой.

Взгляд на искусство, художественные убеждения Стасова сложились в обстановке высокого демократического подъема конца 1850-х — начала 1860-х годов. Борьба революционных демократов с крепостничеством, с феодальным сословным строем, с самодержавно-полицейским режимом за новую Россию распространялась и на область литературы и искусства. Это была борьба против отсталых воззрений на искусство, царивших в господствующем классе и имевших официальное признание. Вырождавшаяся дворянская эстетика провозглашала «чистое искусство», «искусство для искусства». Возвышенная, холодная и отвлеченная красота или приторная условная внешняя красивость такого искусства противопоставлялись реальной окружающей действительности. Этим реакционным и омертвелым взглядам на искусство демократы противопоставляют связанные с жизнью, питающи-. еся ею реалистическое искусство и литературу. Н. Чернышевский в своей знаменитой диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности» провозглашает, что «прекрасное есть жизнь», что область искусства — это «все, что есть интересного для человека в жизни». Искусство должно познавать мир и быть «учебником жизни». Кроме того, оно должно выносить свои суждения о жизни, иметь «значение приговора о явлениях жизни».

Во имя такого искусства он и начинает свою борьбу с Академией художеств, с ее системой обучения и с ее искусством. Академия была ему враждебна и как реакционное правительственное учреждение, и устарелостью, оторванностью от жизни, педантизмом своих художественных позиций. В 1861 году Стасов публикует статью «По поводу выставки в Академии художеств». Ею он начинает свою борьбу с отжившим академическим искусством, в котором преобладали далекие от жизни мифологические и религиозные сюжеты, за новое, реалистическое искусство. Это было началом многолетней и страстной его критической борьбы. В том же году была написана его большая работа «О значении Брюллова и Иванова в русском искусстве». Стасов рассматривает противоречия в творчестве этих знаменитых художников как отражение переходного периода. Он вскрывает в их произведениях борьбу нового, реалистического начала со старым, традиционным и стремится доказать, что именно эти новые, реалистические черты и тенденции в их творчестве и обеспечили их роль в развитии русского искусства. "Какое сильное и новое движение зачалось всем этим искусством! Как все взгляды и стремления переворотились! Как все изменилось против прежнего! Новое искусство получило и новую физиономию. Приближаясь к его произведениям -- какая бы ни была степень их достоинства, -- чувствуешь, что тут уже дело идет совсем не о том, о чем шло в продолжение последнего периода искусства, предшествовавшего нашему времени. Дело идет уже не о виртуозности, не о мастерстве исполнения, не о щегольстве, уменье и блеске, а о самом содержании картин... "

Карл Брюллов (1799-1852) Портрет княгини Е.П.Салтыковой. 1833-1835

Если Артель была первой в русском искусстве попыткой создать художественное объединение, независимое от официальной опеки, то Товарищество осуществило эту идею.

Он справедливо видел в них начало нового искусства и всячески затем пропагандировал и защищал передвижников и их искусство. В нашем сборнике помещены некоторые наиболее интересные из статей Стасова, посвященные разбору передвижных выставок. Показательна своей защитой позиций передового, реалистического искусства и его выдающихся деятелей статья «Крамской и русские художники». В ней Стасов горячо и справедливо восстает против принижения значения замечательного художника, вождя и идеолога передвижничества — И. Н. Крамского.

Авторство этой картины пока не выявлено, известно, что была продана на аукционе в Израиле.на картине изображены Репин, Стасов, Левитан, Суриков, Куинджи, Васнецовы и другие художники. На мольберте (подрамнике), стоящем к нам "тыльной" стороной, картина И.Репина (1844—1930) "Не ждали".У этой картины есть двойник по сюжету: художник Ю.П. Цыганов (1923-1994 ), он написал эту картину ещё будучи студентом, -"В.В.Стасов среди русских художников":

Интересным образчиком защиты произведений реалистического искусства от реакционной и либеральной критики является разбор Стасовым знаменитой картины И. Репина «Не ждали». В нем Стасов опровергает искажение ее общественного смысла.

Стасов всегда искал в искусстве глубокого идейного содержания и жизненной правды и с этой точки зрения прежде всего оценивал произведения. Он утверждал: « Только то и искусство, великое, нужное и священное, которое не лжет и не фантазирует, которое не старинными игрушками тешится, а во все глаза смотрит на то, что везде вокруг нас совершается, и, позабыв прежнее барское деление сюжетов на высокие и низкие, пылающею грудью прижимается ко всему тому, где есть поэзия, мысль и жизнь » («Наши художественные дела»). Он даже склонен порою был считать тягу к выражению больших, волнующих общество идей одним из характерных национальных признаков русского искусства. В статье «25 лет русского искусства» Стасов вслед за Чернышевским требует от искусства быть критиком общественных явлений. Он защищает тенденциозность искусства, рассматривая ее как открытое выражение художником его эстетических и общественных воззрений и идеалов, как активное участие искусства в общественной жизни, в воспитании людей, в борьбе за передовые идеалы.

И.Репин Бурлаки на Волге

Он особенно выдвигал такие картины, в которых действующим лицом является масса, народ. Он называл их «хоровыми». За показ народа на войне он хвалит Верещагина, в обращении к народности искусства усматривает сходство в творчестве Репина и Мусоргского.

И.Репин Крестный ход в Курской губернии 1880—1883

Стасов здесь действительно схватывал важнейшее и значительнейшее в творчестве передвижников: черты их народности. Показ народа не только в его угнетении и страдании, но и в его силе и величии, в красоте и богатстве типов и характеров; отстаивание интересов народа было важнейшей заслугой и жизненным подвигом художников-передвижников. Это был настоящий патриотизм и передвижников и их глашатая — критика Стасова. Со всей страстностью своей натуры, со всем публицистическим жаром и талантом Стасов на протяжении своей жизни отстаивал мысль о самостоятельности и оригинальности развития русского искусства. Вместе с тем ему была чужда ложная идея якобы изолированности, или исключительности, развития русского искусства. Отстаивая его оригинальность и самобытность, Стасов понимал, что оно в целом подчиняется общим законам развития нового европейского искусства. Так, в статье «25 лет русского искусства», говоря о зарождении русского реалистического искусства в творчестве П.А Федотова (1815-1852), он сопоставляет его с аналогичными явлениями в западноевропейском искусстве, устанавливая как общность развития, так и национальное его своеобразие. Идейность, реализм и национальность — эти основные черты Стасов отстаивал и пропагандировал в современном ему искусстве.

Павел Федотов Сватовство майора .

Широта интересов и большая разносторонняя образованность Стасова позволили ему рассматривать живопись не изолированно, а в связи с литературой и музыкой. Особенно интересно сопоставление живописи с музыкой. Оно характерно выражено в статье «Перов и Мусоргский». Стасов боролся против теорий «чистого искусства», «искусства для искусства» во всех их проявлениях, будь то далекая от жизни тематика, будь то «охранение» искусства от «грубой повседневности», будь то стремление «освободить» живопись от литературы, будь то, наконец, противопоставление художественности произведений их практической полезности, утилитарности. В этом отношении интересно письмо «Вступительная лекция г. Прахова в Университете».

И .Репин В. В. Стасов на даче в деревне Старожиловка близ Парголова . 1889

Расцвет критической деятельности Стасова относится к 1870 — 1880 годам. В это время написаны его лучшие работы, и в это время он пользовался наибольшим общественным признанием и влиянием . Стасов и в дальнейшем, до конца своей жизни, отстаивал общественное служение искусства, утверждал, что оно должно служить общественному прогрессу. Стасов всю жизнь боролся с противниками реализма на разных этапах развития русского искусства. Но, тесно связанный с передвижничеством 1870—1880 годов как критик, сложившийся на основе этого искусства и его принципов, Стасов не смог впоследствии пойти дальше. Он не смог по-настоящему воспринять и понять новые художественные явления в русском искусстве конца XIX — начала XX века. Будучи принципиально прав в борьбе с декадентскими, упадочническими явлениями, он зачастую несправедливо причислял к ним произведения художников, которые не были декадентами. Старевший критик в пылу полемики порою не разбирался в сложности и противоречивости новых явлений, не видел их положительных сторон, все сводя только к ошибочности или ограниченности.

Но, разумеется, и в лучших работах критика не все верно и приемлемо для нас. Стасов был сыном своего времени, и в его взглядах и понятиях были наряду с весьма ценными и слабые и ограниченные стороны. Особенно значительны они были в его научных исторических исследованиях, где он порою отступал от своих же собственных позиций самостоятельности развития искусства народа, отождествлял понятия народности и национальности и т. д. И его критические статьи не свободны от ошибок и односторонностей. Так, например, в пылу борьбы с изживавшим себя старым искусством Стасов приходил к отрицанию достижений и ценности русского искусства XVIII — начала XIX века как якобы несамостоятельного и ненационального. Он в известной мере разделял здесь заблуждения тех современных ему историков, которые считали, что реформы Петра I оборвали якобы национальную традицию развития русской культуры. Так же точно в борьбе с реакционными позициями современной ему Академии художеств Стасов доходил до полного и абсолютного ее отрицания. В обоих случаях мы видим, как выдающийся критик утрачивал порою в пылу страстной полемики исторический подход к явлениям искусства. В самом близком и современном ему искусстве он порою недооценивал отдельных художников, как, например, Сурикова или Левитана. Наряду с глубоким и верным анализом одних картин Репина он неправильно понимал другие. Правильному и глубокому пониманию народности в живописи противостоит у Стасова внешнее понимание ее в современной ему архитектуре. Это было обусловлено слабым развитием самой архитектуры его времени, ее малой художественностью.

Стасов В.В. (в кругу художников)

А.М. Горький, В.В. Стасов, И.Е. Репин на "Аллее Пушкина" в "Пенатах

И.Репин Портрет Владимира Васильевича Стасова . 1900

Значение критической деятельности В.В. Стасова для развития русского искусства. Созидательный критик - Владимир Васильевич Стасов Архитектор Стасов биография

Юный эрудит

Становление критического взгляда на искусство

Критический реализм Владимира Стасова

В. В. СТАСОВ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ КАК ХУДОЖЕСТВЕННОГО КРИТИКА

Восстановление пароля