Сражение под балаклавой 1854. Балаклавское сражение: wiki: Факты о России. Балаклавское сражение. Важность Крыма для России

Первое столкновение у деревни Бурлюк. 13 сентября 1854 г. командующий русскими войсками в Крыму Меншиков получил известие о приближении к Севастополю неприятельского флота. Командующий по своему обыкновению не предпринял никаких действий, чтобы помешать высадке близ Евпатории. Закончив высадку, союзники 16 сентября двинулись к Севастополю. Первое столкновение русских с армией союзников произошло 20 сентября у деревни Бурлюк недалеко от реки Альма. Союзные войска, в состав которых входили английские, французские и турецкие войска, насчитывали 55 тысяч человек, русская армия - 33 тысячи бойцов. Помимо того, союзники имели значительное преимущество в артиллерии, что и предрешило исход боя в их пользу, несмотря на стойкость русских солдат. Потери русской армии составили около 5 тысяч человек, союзники потеряли 4500 человек. Командующие союзными войсками французский маршал А. Сент-Арно и английский фельдмаршал Ф. Раглан вряд ли превосходили своими военными талантами бездарного Меншикова, хотя и не уступали ему в самонадеянности. Но в первые же часы боя, как и в течение всей войны, сказалось подавляющее военно-техническое преимущество англо-французских войск в огнестрельном оружии и артиллерии.

Севастопольский вопрос. После отступления русской армии от Альмы немедленно возник вопрос о Севастополе. Меншиков фактически бросил город на произвол судьбы и, не уведомив защитников осажденной крепости, увел армию к Бахчисараю. Роль командующего всеми войсками в Севастополе принял на себя вице-адмирал В.А. Корнилов. Он не показал себя таким блистательным флотоводцем как Нахимов, но обладал большими административными навыками и организаторскими способностями. Поэтому именно он фактически возглавил оборону Севастополя. Еще до начала осады Севастополя Корнилов приложил максимум усилий, чтобы укрепить слабую оборону города. С южной стороны Севастополь был надежно прикрыт береговыми укреплениями и находившимся на рейде Черноморским флотом. Но северная сторона была самым уязвимым местом обороны и, несмотря на усилия В.А. Корнилова, его помощников Нахимова, В.И. Истомина и военного инженера Э.И. Тотлебена, существовала реальная угроза прорыва обороны города именно с этой стороны. Спас положение необъяснимый отказ командования противника штурмовать Севастополь с северной стороны.

В.И. Истомин

Это давало защитникам русской крепости время укрепить оборону на этом участке, но зато вставал другой вопрос: как поступить с Черноморским флотом? Меншиков распорядился затопить флот, а экипаж перевести на сушу для обороны города. Корнилов на военном совете 21 сентября предложил выйти в море навстречу союзной эскадре и принять последний бой, нанеся неприятелю возможно больший ущерб. Предложение было отвергнуто и началось затопление русского Черноморского флота. В приказе от 23 сентября Корнилов обратился к матросам с речью: «Товарищи! Войска наши, после кровавой битвы с превосходным неприятелем, отошли к Севастополю, чтобы грудью защищать его. Вы пробовали неприятельские пароходы и видели суда его, не нуждающиеся в парусах? Он привел двойное количество таких, чтобы наступать на нас с моря. Нам надо отказаться от любимой мысли разразить врага на воде!» Было затоплено пять старых кораблей, преградивших фарватер (всего в составе Черноморского флота было 14 кораблей, 7 фрегатов, 1 корвет, 2 брига и 11 пароходов). Оставшиеся корабли были выведены из Южной бухты и до последнего дня оказывали посильную помощь осажденному городу.

«Отступать нам некуда». Пока союзные войска готовились к штурму, ограничившись обстрелом города, 35-тысячный гарнизон под командованием Корнилова и Нахимова день и ночь возводил укрепления, готовясь к продолжительной обороне. Свидетельством решимости отстоять Севастополь стала речь Корнилова 27 сентября, обращенная к защитникам города: «Товарищи, на нас лежит честь защиты Севастополя, защиты родного нам флота! Будем драться до последнего! Отступать нам некуда, сзади нас море».

Первые массовые обстрелы. Гибель Корнилова. 5 октября 1854 г. союзники предприняли первый массовый обстрел бастионов города. Против Севастополя было сосредоточено 1340 орудий, выпустивших по городу 150 тысяч снарядов. Весь день Корнилов, невзирая на доводы сопровождающих поберечь себя, появлялся в самых опасных местах. Во время нахождения на Малаховом кургане командующий был смертельно ранен и умер через несколько часов.

Союзные войска были поражены, поняв, что Севастополь не собирается сдаваться. Более того, русские отвечали на массовый обстрел бастионов собственной меткой стрельбой и дерзкими вылазками. «Картина был поразительна. Русские сильно отвечали на нападения с суши и моря», - скорбно констатировал английский офицер. «Неутомимость и упорное сопротивление русских доказали, что восторжествовать над ними не так легко, как предсказывали нам некоторые газетчики», - подтверждали французские офицеры. Вынужденные отложить штурм на неопределенное время, союзники круглосуточно обстреливали Севастополь, пытаясь вынудить город сдаться.

Бой у Балаклавы. Стойкость защитников Севастополя ввергла в растерянность союзников и породила надежду у русского командования вытеснить неприятеля из Крыма. Первой попыткой организовать контрнаступление на позиции союзных войск был бой у Балаклавы. Подступы к Балаклаве прикрывали редуты с турецкими войсками. «Эти поистине несчастные турки, превращенные в Камышевой бухте французами во вьючных животных, англичанами, напротив, были обращены в передовых, так сказать, бойцов и посажены на редуты, чтобы защищать своей грудью английский лагерь и склады в Балаклаве. Турок принято было кормить очень скудно, бить смертным боем за провинности, к общению не допускать, даже офицеров турецких за стол не сажать». Неудивительно, что 25 сентября артиллерийский обстрел и последующая атака русской пехоты и кавалерии обратили турецкое воинство в панический ужас и безудержное бегство. Уцелевшие и добравшиеся до города турки были нещадно биты за трусость уже англичанами.

Заняв все четыре редута, оборонявшихся турецкими войсками, русские столкнулись со второй линией обороны, где находились английские и шотландские части. Завязался бой, который постепенно стал стихать. Русские войска закреплялись на взятых редутах, англичане ожидали дальнейших распоряжений. И тут фельдмаршал Раглан неожиданно отдал приказ кавалерии атаковать русских и препятствовать им забрать брошенные турками орудия. Отборная британская кавалерия, к ужасу глядевших на происходившее английских офицеров, на полных парах устремилась в углубление расположения русских войск, подставляя для убийственного огня картечи оба фланга и передовые отряды. В первые же минуты английские кавалеристы были смяты огнем и уничтожены почти наполовину, полный разгром довершили русские драгуны и казаки, бросившиеся на ошеломленного и деморализованного противника. С огромным трудом союзному командованию удалось спасти остатки отборной английской кавалерии.

"Долина смерти". Известие о сражении в "долине смерти" вызвало шок на Британских островах: в уничтоженных русскими частях служили отпрыски самых аристократических семей Англии. Вплоть до Первой мировой войны "долину смерти" посещали «паломники» из Англии, чтобы возложить цветы на место гибели представителей лучших английских семей. Напротив, в русском лагере известие о «деле под Балаклавой» вызвало воодушевление и подъем. Но радостным ожиданиям не суждено было сбыться.

Сражение под Инкерманом. Понуждаемый царем, Меншиков решился на большое сражение под Инкерманом, но заранее передал командование генералу П.А. Данненбергу, не более толковому в военном отношении, чем он сам. Накануне сражения воцарилась страшная путаница в управлении войсками, к тому же раздробленными на несколько отрядов, без всякой координации действий между ними. Возникла ситуация, о которой в свое время Наполеон полушутливо заметил: «Лучше один плохой командующий, чем два хороших». Русским накануне сражения под Инкерманом было не до шуток: у них оказалось два на редкость бестолковых командующих. Достаточно сказать, что русский штаб не имел карты местности, где предстояло действовать, и «начали сражение, положившись на генерала П.А. Данненберга, заявившего, что знает местность “как свои карманы”». По ходу битвы, к удивлению Данненберга, там, где он ожидал встретить высоты, оказывались ложбины и наоборот.

Несмотря на запутанные распоряжения начальства, русские войска превосходно начали Инкерманское сражение. Отряды Соймонова и Павлова при поддержке артиллерии теснили отчаянно сражавшихся англичан. К десяти часам утра после трехчасового боя, английские войска вынуждены были беспорядочно отступать (в ходе отступления был убит британский генерал Д. Кэткарт).

На помощь союзникам пришли французские войска, но, опасаясь новой атаки русских под Балаклавой, они не могли перебросить к Сапун-горе, где развертывался бой, крупные резервы. Русские войска, неся большие потери, также нуждались в подкреплении. 22-тысячный отряд М.Д. Горчакова находился под Чоргуном. Горчаков, конечно, слышал гром канонады, но бездействовал. Данненберг во главе 12-тысячного отряда не подавал никаких признаков беспокойства. Единственным конкретным распоряжением Данненберга была команда отступать. Русские полки отступали под плотным огнем вражеской артиллерии, неся большие потери. Все очевидцы и военные историки сходятся во мнении, что Инкерманский бой не был выигран русскими только вследствие ошибок и преступной инертности русского командования. В ходе боя русские потеряли не менее 10 тысяч человек, потери союзников составили не менее 7-8 тысяч человек.

Суровая зима 1854-1855 гг. После Инкермана авторитет князя Меншикова, именуемого солдатами не иначе как «Изменщиковым», сошел на нет. Не в силах предпринять хоть что-либо, он не делал ничего. Бездействовало и военное министерство. Севастополь переживал тяжелую холодную зиму. Не хватало боезапасов, пороха, продовольствия. Фантастических размеров достигли хищения. Осажденный гарнизон Севастополя дочиста обкрадывался всевозможными интендантами, подтверждавшими верность афоризма великого А.В. Суворова: «Нашим интендантам надо бы давать особые знаки различия, чтобы отличать оную сволочь от честного русского воинства». Гарнизон голодал, а на разворованных поставках в Севастополь делались миллионные состояния. В то же время союзники морем с избытком получали все необходимое для продолжения войны. Но Севастополь не собирался сдаваться.

Героизм защитников Севастополя. В Париже и Лондоне, получая донесения из России, не могли понять, как и чем держится истощенный русский город, под непрерывной бомбардировкой союзной артиллерии. Почти 170-тысячная армия союзников тщетно пыталась сломить сопротивление 35-тысячного гарнизона. Исключительный героизм проявляло все население Севастополя, от бывалых солдат до подростков, вызывая восхищение врага. Матрос Петр Кошка прославился неоднократными вылазками во вражеский лагерь, захватив в плен шесть неприятельских солдат из всех армий (английской, французской, турецкой и сардинской). Не уступали ему в смелости и мужестве солдаты Елисеев, Дымченко, матросы Заика, Рыбаков, десятки и сотни других защитников Севастополя. Особенно прославилась первая в мире сестра милосердия Дарья Севастопольская. Мировую славу получил основатель военно-полевой хирургии Н.И. Пирогов, день и ночь спасавший раненых бойцов. Командующим одной из батарей был гений русской литературы Л.Н. Толстой.

17 февраля русскими войсками была предпринята попытка перейти в наступление, но штурм Евпатории из-за нехватки пороха был прекращен. В начале марта, за несколько дней до смерти, Николай I назначил командующим русскими войсками М.Д. Горчакова. Это ровным счетом ничего не изменило в положении осажденных, которые сражались в нечеловеческих условиях, при полном бездействии и нового командующего, и военного министра В.А. Долгорукова.

Балакла́вское сражение произошло 13 () октября и было одним из крупнейших сражений Крымской войны -1856 годов между союзными силами Великобритании , Франции и Турции с одной стороны, и русскими войсками - с другой.

Сражение произошло в долинах к северу от Балаклавы , ограниченных невысокими Федюхиными горами, Сапун-горой и рекой Чёрной . Это было первое и единственное сражение Крымской войны , в котором русские войска существенно преобладали в силах.

Это сражение, которое могло бы так и остаться второстепенным, вошло в историю в связи с тремя его эпизодами: обороной 93 шотландского пехотного полка («Тонкая красная линия » англ. Thin red line ), атакой тяжёлой британской кавалерийской бригады, которая, против ожидания, обернулась успехом, и атакой лёгкой британской кавалерийской бригады, предпринятой лордом Кардиганом после серии недоразумений, которая привела к большим потерям британцев.

Сражение не стало решающим. Британцы не смогли взять Севастополь с ходу, а русские войска сохранили свои пушки и позицию .

Расположение союзных войск в Балаклавском лагере

Павла Липранди гусарские , Уральский и Донской казачьи, Днепровский и Одесский пехотные полки и ряд других частей и подразделений. Генерал Липранди занимал должность заместителя главнокомандующего русскими войсками в Крыму князя Александра Меншикова .

Планы и силы сторон

В октябре русские силы приблизились к союзной Балаклавской базе.
Город и порт Балаклава , расположенный в 15 км к югу от Севастополя , являлся базой британского экспедиционного корпуса в Крыму . Удар русских войск по позициям союзников у Балаклавы мог, в случае успеха, привести к деблокированию осаждённого Севастополя и нарушению снабжения англичан.

Русский отряд, находившийся под командованием генерала от инфантерии Павла Петровича Липранди , насчитывал около 16 тысяч человек и включал Киевский и Ингерманландский гусарские , Уральский и Донской казачие, Днепровский и Одесский пехотные полки и ряд других частей и подразделений. Генерал Липранди занимал должность заместителя главнокомандующего русскими войсками в Крыму князя Александра Сергеевича Меньшикова .

Силы союзников, в основном представленные британскими войсками, включали две кавалерийских бригады. Бригада тяжёлой кавалерии под командованием бригадного генерала Джеймса Скарлетта состояла из 4 и 5 гвардейских драгунских, 1, 2 и 6 драгунских полков (5 двух-эскадронных полков, всего 800 чел.) и располагалась к югу, ближе к Балаклаве . Северные позиции, ближе к Федюхиным горам, занимала бригада лёгкой кавалерии, включавшая 4, 8, 11, 13 гусарские и 17 уланский полки (5 полков двух-эскадронного состава, всего 700 чел.). Командовал лёгкой бригадой генерал-майор лорд Кардиган . В лёгкой кавалерии, считавшейся элитным родом войск, служили представители известнейших аристократических родов Великобритании. Общее командование британской кавалерией осуществлял генерал-майор граф Лукан . В сражении участвовали также французские и турецкие подразделения, но их роль была незначительной. Количество войск союзников составляло около двух тысяч человек.

Британским экспедиционным корпусом командовал генерал-лейтенант лорд Раглан , французским - дивизионный генерал Франсуа Канробер .

Начало сражения

Памятник павшим британцам в Балаклавской долине

Сражение началось около пяти утра, ещё до рассвета. Русские штыковой атакой выбили турецкие войска из редута № 1, расположенного на южном фланге, и уничтожили около 170 турок. Три оставшиеся редута, расположенные к северу и северо-западу, были брошены турками без боя. Панически бежавшие турецкие войска не привели в негодность артиллерию, располагавшуюся на редутах, и русским в качестве трофея досталось девять орудий. Англичанам пришлось останавливать отступавших турок силой оружия.
Захватив редуты, при попытке дальнейшего развития атаки с целью выхода к Балаклаве, русские натолкнулись на сильнейшее сопротивление тяжёлой кавалерии Скарлетта и 93 шотландского пехотного полка баронета Колина Кэмпбелла . Для того, чтобы прикрыть слишком широкий фронт атаки русской кавалерии, Кэмпбелл приказал своим солдатам построиться в шеренгу по два, вместо предусмотренной уставами в таких случаях шеренги по четыре. Слова приказа Кэмпбелла и ответ на них его адъютанта Джона Скотта вошли в британскую военную историю:

Оригинальный текст (англ.)

Based on the Crimean war with the British against the Russians. The opening is meant to try and recreate the galloping horses in the charge of the light brigade. It"s an atmospheric song.

Глава XXIII.
Сражение при Балаклаве (при Кадикиой).

Еще до бомбардирования Севастополя, французская армия была усилена прибывшими из Варны кавалерийскою бригадою д"Алонвиля и 5-ою пехотною дивизией Лавальяна, а 6-го (18-го) октября прибыла бригада Базена (1) . Число французских войск возросло до 50-ти тысяч человек (2) . Англичане, получив подкрепления, считали в рядах своих до 35-ти тысяч человек (3) . Вообще же у Союзников было около 85-ти тыс. (по другим сведениям - до 70-ти тыс.) человек.

Русская армия также значительно усилилась. С 19-го сентября по 9-е октября (с 1-го по 21-е октября), прибыли к ней: 12-я пехотная дивизия, генерал-лейтенанта Липранди, с 4-мя батареями, Бутырский пехотный полк (17-й дивизии) с одною батареею, шестые запасные батальоны Минского и Волынского полков, 4-й стрелковый батальон, 2-й лин. резервн. Черноморский батальон, Сводная бригада генерала Рыжова (2-й гусарский и 2-й уланский маршевые полки), Донской № 53-го и Уральский казачий полки: всего же 24 батальона, 12 эскадронов и 12 сотен с 56-ю орудиями, не считая резервной уланской дивизии генерал-лейтенанта Корфа, с двумя конными батареями, отряженной к Евпатории. Силы нашей армии в первой (во второй) половине октября простирались до 65-ти тысяч человек и в продолжении нескольких дней, с присоединением 10-й и 11-й дивизий, могли возрасти до 85-ти или 90 тысяч. Таким образом прибытие ожидаемых нами подкреплений могло бы дать нам перевес, или. по крайней мере, восстановить равновесие в силах, пользуясь чем, мы поставили бы в затруднительное положение Союзников, которые, предприняв осаду Севастополя, должны были, для прикрытия своих работ от нашей армии, растянуть свои войска на значительном пространстве. В особенности же для нас было удобно действовать со стороны Чоргуна по направлению к Балаклаве, основанию действий английской армии. Выгоды такого образа действий побудили князя Меншикова, не выжидая прибытия остальных дивизий 4-го пехотного корпуса, предпринять наступление на Балаклаву.

Доступ к этому городу был прикрыт двойным рядом укреплений: внутренний (ближайший к городу) состоял из нескольких батарей, соединенных между собою сплошною траншеею, которая, упираясь правым флангом в неприступную гору Спилию, простиралась до дороги, ведущей из Балаклавы чрез Трактирный мост к Симферополю. Другой ряд укреплений (внешний), на холмах, отделяющих Балаклавскую долину от долины Черной речки, состоял из шести редутов, из которых правофланговый № 1-гонаходилсянавысоте, в расстоянии около двух верст к северо-западу от селения Комары (mamelon Canrobert). Остальные редуты были устроены левее первого, вдоль высот, частью близ Воронцовской дороги, частью - впереди деревни Кадикиой, и вооружены: редут № 1-го тремя крепостными орудиями; № 2-го - двумя; №№ 3-го и 4-го - 3-мя, и № 5-го - 5-ю. Эти укрепления были весьма тесны и не доставляли взаимной обороны.
Город Балаклава и обе линии укреплений были заняты 3,350 Англичан и 1,000 Турок, из коих 1,100 человек английских флотских экипажей находились в Балаклаве и на ближайших батареях; 93-й шотландский пех. полк, в числе 650 человек, и 100 инвалидов - впереди селения Кадикиой, влево от Симферопольской дороги; драгунская бригада Скерлета (в составе пяти двух-эскадронных полков, всего 800 чел.), и легкая бригада Кардигана (5 полков двух-эскадронного состава, всего 700 чел.), левее Кадикиой: вся эта кавалерия состояла под начальством графа Лукана. Передовые редуты были заняты турецкими войсками (4) .

С нашей стороны. стояли войска в тылу Англичан еще в начале (в половине) октября. Подполковник Ракович, с 3-мя батальонами, 4-мя орудиями и 2-мя казачьими сотнями, спустившись ночью от хутора Мекензи к Черной речке, занял, на рассвете 2-го (14-го) октября, деревню Чоргун и на следующий день открыл сообщение с Сводным уланским полком, полковника Еропкина, высланным для наблюдения за неприятелем в Байдарскую долину. Вслед затем, по прибытии к Чоргуну генерал-майора Семякина, с 1-ою бригадою 12-й пехотной дивизии и с 1-м Уральским казачьим полком, были произведены, 6-го и 7-го (18-го и 19-го) октября, рекогносцировки неприятельской позиции, и наконец, 11-го (23-го) октября составлен в Чоргуне отряд, под начальством генерал-лейтенанта Липранди, для нападения на английские войска, занимавшие Балаклаву. В Чоргунском отряде находилось: 17 батальонов, 20 эскадронов, 10 сотен, 48 пеших и 16 конных орудий (5) , в числе до 16-ти тыс. человек.

Нападение на Англичан предполагалось произвести 13-го (25-го) октября, в трех колоннах: левая, под начальством генерал-майора Гриббе, из 3 ¼ батальонов, 6-ти эскадронов, одной сотни и 10-ти орудий, должна была направиться по ущелью, ведущему в Байдарскую долину, а потом свернуть на дорогу в Комары и занять эту деревню (6) . Средняя колонна, генерал-майора Семякина, состояла из двух эшелонов: левого, под непосредственным начальством Семякина, из 5 ¼ баталионов с 10-ю орудиями, и правого, под начальством генерал-майора Левуцкого, из 3-х батальонов с 8-ю орудиями; эта колонна была направлена по дороге ив Чоргуна на Кадикиой (7) ; правая колона, полковника Скюдери, из 4 ¼ баталионов и 3-х сотен, с 8-ю орудиями, должна была двинуться по направлению к редуту № 3-го (8) . 14 эскадронов и 6 сотен, с двумя конными батареями, под начальством генерал-лейтенанта Рыжова, получили приказание - по переходе через Черную речку, выстроиться в колонах к атаке и действовать по указанию самого генерала Липранди (9) . В резерве оставлены 1 ¼ батальон с одною батареей (10) . Для содействия войскам Чоргунского отряда и для прикрытия его со стороны обращенной к обсервационному корпусу Боске, был направлен, правее Воронцовской дороги. на Федюхины высоты, отряд генерал-майор Жабокритского, в составе 7 ¾ батальонов, 2-х эскадронов и 2-х сотен, с 14-ю орудиями, в числе до 5-ти тысяч человек (11) .

13-го (25-го) октября, еще до рассвета, на основании отданной накануне диспозиции, войска Чоргунского отряда двинулись к редутам. Генералы Коллин-Кемпбель и Лукан, выехавшие в то время по направлению от Кадикиой к холму Канробера, заметив наступление наших колонн, выдвинули к редуту № 4-го всю свою кавалерию, ограничиваясь демонстрациею; только конная батарея, вынесясь вперед, стала правее редута № 3-го (12) . В шесть часов, Левуцкий, подойдя к Кадикиойским высотам, открыл канонаду по редутам №№ 2-го и 3-го, и атаковал их Украинскими батальонами. Тогда же генерал Гриббе, вытеснив неприятельские аванпосты из селения Комары, выставил свою артиллерию на высотах и открыл огонь против редута № 1-го. Турки, застигнутые врасплох, еще не успели приготовиться к обороне, когда генерал Семякин, под прикрытием канонады и огня штуцерных, быстро подошел к высоте редута № 1-го и повел в атаку Азовский полк. Ротные колонны первой линии, по знаку командира полка Криденера, кинулись вперед с криком „ура"! Неприятель оборонялся упорно, но, несмотря на его сопротивление, Азовцы в 7 ½ часов овладели редутом, истребили большую часть его защитников и захватили три орудия. Устрашенные взятием этого укрепления и наступлением Украинских и Одесских баталионов, турецкие войска, занимавшие редуты №№ 2-го, 3-го и 4-го, бежали в Кадикиой, бросив восемь орудий, а также порох, палатки и шанцевый инструмент, хранившиеся в укреплениях. Редут № 4-го, находившийся в значительном расстоянии от прочих, был немедленно срыт нашими войсками, стоявшие там орудия заклепаны, колеса у лафетов изрублены, а самые орудия сброшены с горы (13) .

Канонада на Балаклавских высотах встревожила Союзников. Генерал Боске тотчас устремил по скату гор в Балаклавскую долину бри-гаду Винуа (Vinoy) (1-й дивизии) и за нею бригаду Африканских егерей, генерала д"Алонвиля. Лорд Раглан, с своей стороны, послал за 1-ю и 4-ю дивизиями; а в ожидании их прибытия, 93-й шотландский полк выстроился в линию впереди Кадикиой; к его правому флангу примкнули несколько сот Турок, а к левому - сотня инвалидов. Бригада Скерлета была послана на выручку бежавших Турок, по направлению к редутам, а бригада Кардигана оставалась назади, влево от пехоты (14) .

По занятии редутов, около десяти часов утра, генерал Липранди приказал Рыжову, с гусарскою бригадою и Уральским полком, при 16-ти орудиях конно-легкой № 12-го и донской батарейной № 3-го батареи, перейдя через перевал между редутами № 8-го и № 4-го, спуститься в долину, и атаковать английский парк у селения Кадикиой. 4 эскадрона гусар Саксен-Веймарского (Ингерманландского) полка бросились на 93-й шотландский полк; стоявшие по флангам его Турки большею частью разбежались; но Шотландцы встретили наших гусар, на расстоянии хорошего выстрела, штуцерным огнем и картечью, что заставило Веймарцев отступить. Как, меж тем, бригада Скерлета направилась во фланг остальной кавалерии Рыжова, то он отвел ее вместе с Саксен-Веймарским полком назад и построил в колоннах к атаке, в долине, отделяющей Кадикиойские высоты от Федюхиных гор, за правым флангом пехоты генерала Липранди (15) , расположенной следующим образом: три батальона Днепровского полка, с 4-мя орудиями батарейной № 4-го и 6-ю легкими № 6-го 12-й артиллерийской бригады, и стрелковая рота у сел. Комаров; один батальон Днепровского и 4 батальона Азовского полков, с 4-мя батарейными № 4-го и 6-ю легкими орудиями № 6-го батареи, и стрелковая рота, у редута № 1; три Украинские батальона с 4-мя батарейными № 4-го и 4-мя легкими орудиями № 7-го батареи 12-й артиллерийской бригады, у редута № 2-го; четыре баталиона Одесского полка, с 8-ю орудиями № 7-го батареи, и стрелковая рота уступами назад у редута № 3-го. Один батальон Украинского полка с легкою ротою № 8-го 12-й артиллерийской бригады и стрелковая рота находились в резерве, близ Черной речки. Кавалерия Рыжова, как уже сказано, была построена в колоннах к атаке, на широкой лощине, служащей продолжением Чоргунскому ущелью и разделяющей на две части высоты левого берега Черной речки (16) .

Генерал Рыжов, устроив вверенную ему кавалерию, повел ее снова на Кадикиойские высоты мелкою рысью и. подойдя к ближайшей от него бригаде Скерлета на расстояние около пятисот шагов, не ускорил аллюра. (По другим сведениям, наша кавалерия остановилась).

Командовавший бригадою английских драгун (17) , генерал Скерлет, уже достигнув 55-ти лет, не участвовал ни в одной кампании, но, сознавая важность опыта в военном деле, удачно воспользовался практическими сведениями состоявших при нем двух офицеров, полковника Битсона (Beatson) и поручика Эллиота: оба они отличались подвигами в Индии, и могли дополнить то, чего недоставало храброму и решительному их начальнику. Заметив на Кадикиойских высотах у себя на левом фланге нашу кавалерию, стоявшую неподвижно, Скерлет решился предупредить угрожавший ему удар, кинувшись сам в атаку. С этою целью он развернул влево три эскадрона, шедшие в колонне ближайшей к русской кавалерии, имея намерение пристроить к их левому флангу прочие войска своей бригады, и, не ожидая их, поскакал в галоп и потом понесся во весь карриер с тремя эскадронами (2-м драгунского полка Эннискиллен и двумя - полка серых Шотландцев), за которыми вблизи следовали остальные семь эскадронов драгунской бригады, и врезался в линию наших колонн. Гусары, не ожидавшие быть атакованными, были смяты; казаки имели ту же участь; в числе убитых находился полковник Лейхтенбергского полка Войнилович, а в числе раненых командир полка генерал-майор Халецкий; все наши четыре полка в беспорядке кинулись к Чоргунскому ущелью. Англичане преследовали их, но, будучи встречены огнем наших батарей, обратились назад с большою потерею (15) .

В это самое время (в 10 часов утра) прибыл на поле сражения генерал Жабокритский; войска его расположились на Федюхиных высотах.

В продолжении боя английских драгун, лорд Кардиган, с вверенною ему легкою бригадою, оставался на месте и не принял никакого участия в атаке Скерлета. Лорд Кардиган, 57-ми лет от рода, подобно своему товарищу, также не служил ни в одной кампании. Храбрый воин, кавалерист в душе, он, вместе с тем, был весьма упрям и считал себя обиженным по службе, поступив под начальство лорда Лукана, что, при посредственных его способностях, могло иметь - и действительно имело - пагубные последствия (19) . Капитан Моррис, командир 17-го уланского полка, предлагал генералу Кардигану поддержать атаку драгун, либо, по крайней мере, позволить его полку принять участие в деле; но Кардиган отказал в том наотрез (20) .

Удачная атака генерала Скерлета подала лорду Раглану мысль - воспользоваться этим частным успехом и отобрать орудия, захваченные русскими войсками в редутах, и как 1-я и 4-я английские дивизии, двигавшиеся в помощь Колин-Кемпбелю, были еще далеко, то Раглан решился атаковать нашу позицию кавалерией. С этою целью он послал Лукану следующее приказание: «кавалерия должна идти вперед и воспользоваться всяким случаем для овладения высотами. Она будет поддержана пехотою, которая получила приказание наступать двумя колоннами» (21) . Вместо исполнения приказания - идти вперед - лорд Лукан ограничился тем, что приказал сесть верхом всей своей кавалерии, перевел легкую бригаду влево на небольшое расстояние, а драгун оставил на месте, в ожидании пехоты, которая - по словам его -«тогда еще не прибыла». Вместо кавалерийской атаки, поддержанной пехотою, он понял предписание главнокомандующего в таком смысле, будто бы надлежало выждать наступление пехоты и поддерживать его кавалерией. Таким образом был упущен наиболее благоприятный момент для атаки. Между тем лорд Раглан с нетерпением ожидал исполнения данного им предписания; но время проходило, кавалерия Лукана не трогалась с места, а Русские стали увозить захваченные ими в редутах орудия. Желая побудить начальника своей кавалерии к большей деятельности, Раглан счел нужным послать ему более определительное приказание. Под его диктовку начальник штаба английской армии, генерал Эйри (Airey), написал следующую инструкцию: «лорд Раглан желает, чтобы кавалерия двинулась быстро вперед, вслед за неприятелем и не позволила ему увезти орудия. Конная артиллерия может сопровождать ее. Французская кавалерия у вас на левом фланге. Немедленно» (22) . Главнокомандующий, подозвав к себе адъютанта начальника штаба, капитана поручил ему передать отданное приказание генералу Лукану (23) .

Войска наши были расположены в это время так, что отряд Жабокритского занимал Федюхины высоты, а отряд Липранди - ряд холмов от редута № 3-го до сел. Комары; в долине между отрядами находилась кавалерия Рыжова; но как она отступила на довольно значительное расстояние, то для непосредственной связи между отрядами служили только Сводный уланский полк Еропкина, стоявший близ Симферопольской дороги, и донская батарея 2 3-го, расположенная влево от Федюхиных высот (34) .

Капитан Нолан, спустившись во весь карьер с высоты, на которой стоял английский главнокомандующий со всем своим штабом, прискакал к лорду Лукану и вручил ему записку начальника штаба. Лукан, не поняв намерения Раглана - устремить кавалерию на редуты, взятые Русскими, последовательно, начиная с № 3-го, предпринял движение в долину, на пространстве между отрядами генералов Липранди и Жабокритского, и, подъехав к лорду Кардигану, сообщил ему полученное приказание. (Впоследствии, когда эта атака повела к истреблению английской легкой бригады, Лукан уверял, что он приказал ей только «подвинуться вперед», а Кардиган объявил, что ему было определительно приказано: «атаковать в долине русскую кавалерию, стоявшую в расстоянии мили (около полуторы версты), 13-м легким драгунским и 17-м уланским полками», В ответ лорду Лукану, Кардиган заметил, что: «Русские имели батарею в долине, против фронта английской кавалерии, а другие батареи и стрелков на обоих флангах». «Знаю, но нам ничего не остается, как исполнить волю главнокомандующего» - отвечал Лукан. И, затем, лорд Кардиган, сказав: «мы пойдем!» двинулся вперед с легкою бригадою. Полки 13-й легкий драгунский и 17-й уланский находились в первой линии; 11-й гусарский - во второй; 4-й легкий драгунский и 8-й гусарский - в третьей. Драгунская бригада, при которой остался сам лорд Лукан, должна была поддерживать атаку легкой бригады. Едва лишь английская кавалерия тронулась с места, как перед фронтом первой линии слева на право проскакал всадник по направлению к высоте редута № 3-го, подняв руки и как будто бы указывая пункт, на который надлежало вести атаку. Это был Нолан, пораженный вслед затем смертельно осколком гранаты (25) .

Как только с нашей стороны было усмотрено наступление неприятельской кавалерии, то Одесский егерский полк отошел к высоте № 2-го и построился в кареи, между тем, как штуцерные полка и рота 4-го стрелкового батальона открыли огонь вместе с перекрестною канонадою батарей: донской № 3-го, легкой № 7-го и батарейной № 1-го. (Последняя находилась в отряде генерала Жабокритского). Но английская кавалерия, не обращая внимания на меткую пальбу, вырывавшую ряды из фронта, ускорила аллюр, наскакала на донскую батарею, изрубила прислугу при орудиях и кинулась вслед за гусарами Рыжова, которые хотя тогда уже успели устроиться, однако же получили приказание отступать, чтобы заманить неприятеля под перекрестные выстрелы наших батарей. Англичане преследовали их к Чоргунскому мосту.
Но, при этой атаке, передовые эскадроны легкой бригады совершенно расстроились и не были по надлежащему поддержаны прочими, а драгунская бригада отошла назад на прежнюю свою позицию. Несмотря на то, английская кавалерия, увлеченная первоначальным успехом, продолжала нестись в карьер за нашими гусарами, которые, смешавшись в толпу, кинулись на мост; состоявшая при них конно-легкая № 12-го батарея и передки временно захваченной неприятелем донской батареи с трудом проложили себе путь на другую сторону речки (26) . Уже неприятельская кавалерия была в виду моста, когда с нашей стороны был приготовлен ей окончательный удар. Генерал Липранди, предвидя, что Англичане, зарвавшись слишком далеко вперед, будут принуждены прокладывать себе обратный путь оружием, приказал полковнику Еропкину, стоявшему с шестью эскадронами Сводного уланского полка близ редутов №№ 2-го и 3-го, атаковать неприятеля. Немедленно уланы пошли на больших рысях вдоль нашей пехоты. Как Сводные уланы были на разномастных лошадях, (а наши кавалерийские полки имели лошадей одной масти то один из Одесских батальонов, стоявших в каре, открыл батальный огонь по своим уланам. К счастью, батальонный командир вскоре заметил свою ошибку и прекратил пальбу. Дойдя до дороги, ведущей к Трактирному мосту, уланы развернулись из колонн в линию. В это время английская легкая кавалерия, истерзанная, но не расстроенная, после своей отчаянной атаки, возвращалась на рысях, в совершенном порядке. Как только Англичане поравнялись с нашими уланами, то 1-й эскадрон Сводного полка ударил во фланг неприятелю и врезался в отступавшую колонну; за ним пошли в атаку прочие эскадроны. Тогда же наша пехота и артиллерия открыли огонь, от которого понесла сильный урон неприятельская кавалерия, причем досталось и нашей. Сам Еропкин, окруженный тремя Англичанами, убил одного и свалил с коня другого. Наши уланы преследовали остатки легкой бригады почти до 4-го редута, усеяв поле битвы трупами. Атака Кардигана продолжалась всего-на-все 20 минут, в продолжении коих из 700 человек английской бригады - убито и ранено до 300 (27) . Быть может, урон, понесенный неприятелем, был бы еще более, если бы начальник французской кавалерии, генерал Моррис, не послал на выручку английской бригады генерала д"Алонвиля с 4-м полком Африканских конных егерей, приобретшим громкую известность в Алжирии, при атаке смалы (лагеря) Абдель-Кадера и в битве при Исли. Атака была поведена двумя эшелонами, по два эскадрона в каждом: первый эшелон, под начальством дивизионера Абделаля, должен был атаковать стоящую на Федюхиных горах батарейную батарею отряда Жабокритского, а другой, под личною командою д"Алонвиля - ударить на два батальона, прикрывавшие артиллерию. Тогда же были направлены дивизия Каткарта и бригада Эспинасса против отряда Жабокритского, а дивизия герцога Кембриджского против войск Липранди, занимавших редуты (28) .

Первые два эскадрона конных егерей д"Алонвиля прорвались чрез стрелковую цепь, прикрывавшую войска Жабокритского, обскакали слева батарейную батарею и стали рубить прислугу. Другие два эскадрона, следовавшие уступом за левым флангом передового дивизиона, кинулись на прикрытие; но генерал Жабокритский успел построить в кучки два Владимирские батальона и встретил конных егерей сильным огнем. Французы были принуждены податься назад и, будучи поражаемы меткими выстрелами пластунов и стрелков, отошли к Сапун-горе. Впрочем, атака их, хотя и не удалась вполне, однако же достигла своей главной цели, ослабив канонаду отряда Жабокритского, направленную на отступавшую бригаду Кардигана. Что же касается до предположенного наступления Союзной пехоты, то оно было отменено с общего согласия Канробера и Раглана (29) .
Дальнейший бой ограничился перестрелкою дивизии Каткарта, занявшей редут № 4-го, с ближайшими к ней Одесскими батальонами. Канонада прекратилась в 4 часа пополудни. Союзные главнокомандующие решились оставить в наших руках взятые нами укрепления и трофеи и отказаться от обороны внешней линии редутов, сосредоточив войска Колин-Кемпбеля у Балаклавы и усилив прикрывавшую этот город внутреннюю линию (30) . С нашей стороны. генерал Липранди, довольствуясь одержанными успехами, расположил свои войска на занятой им позиции следующим образом: один батальон Днепровского полка в селении Комары; Азовский пехотный полк и один Днепровский батальон - в редуте № 1-го; по одному батальону Украинского полка - в редутах №№ 2-го и 3-го; Одесский полк, два батальона Днепровского и один Украинского полков - вблизи редута № 3-го. Один Украинский батальон стал в резерве, у моста на Черной речке. Отряд Жабокритского занимал Федюхины горы. Кавалерия, по-прежнему, осталась в долине, за правым флангом отряда Липранди (31) .

Урон наших войск в деле при Балаклаве состоял из 6-ти офицеров и 232-х нижних чинов убитыми и 1-го генерала, 19-ти офицеров и 292-х нижних чинов ранеными и контуженными, вообще же простирался до 550-ти человек (32) . Союзники показали свою потерю в 598 человек, именно: Французов 38, Англичан 300 и Турок 260. Но в действительности она была гораздо более: при взятии редутов убито 170 Турок; атака легкой бригады Кардигана стоила Англичанам одними убитыми трехсот человек; в плен взято 60 человек, в числе коих один штаб-офицер и2 обер-офицера: один Англичанин и другой прикомандированный к штабу лорда Раглана, сардинской службы поручик Ландриани, раненый картечью в ногу. Трофеи наши состояли из знамени, отбитого при взятии редута № 1-го, 11-ти орудий и 60-ти патронных ящиков; кроме того, захвачены турецкий лагерь и шанцевый инструмент (33) .

В тактическом отношении, дело при Балаклаве было для нас весьма выгодно: неприятель понес значительный урон и был принужден стеснить свои круг действий и ограничиться непосредственным прикрытием Балаклавы. Еще важнее были выгоды, доставленные нам этим делом в отношении нравственном. Защитники Севастополя еще более убедились в возможности бороться с сильным противником, после успеха, одержанного нашими войсками в поле, и, напротив того, Союзники стали сомневаться в успехе осады. Атаке легкой английской бригады отдавали справедливость, и свои, и наши, как блистательному подвигу самоотвержения, но все осуждали начальников войск, подвергнувших явной гибели значительную часть кавалерии. Генерал Боске, смотря на эту атаку, сказал: «C’est magnifique, mais ce n’est pas la guerre». (Это славно, но так нельзя воевать) (34) . Лорд Раглан, встретив Кардигана после атаки, выразил ему свое неудовольствие, спросив: «как могли вы атаковать батарею с фронта, противно всем военным правилам?» Затем, увидя Лукана, сказал: «вы погубили легкую бригаду.» (35) . Общественное мнение, столь могущественное в Англии, восстало с такою силою против обоих кавалерийских генералов, что Лукан счел нужным просить о наряжении комиссии для исследования его действий в сражении при Балаклаве, а Кардиган завел тяжбу с подполковником Кальторпом, который в сочинении своем «Letters from Headquaters» (письма из главной квартиры), утверждал, будто бы Кардиган, направя свою легкую бригаду на русские батареи, ушел с поля сражения, прежде нежели его кавалерия доскакала до наших орудий (36) .

Что же касается до значения дела при Балаклаве в отношении хода воины вообще, то, несмотря на выгоды, доставленные нам успешным наступлением нашего отряда, по всей вероятности, мы достигли бы несравненно важнейших результатов, если бы, выждав прибытие 10-й и 11-й дивизий, атаковали значительными силами у Балаклавы Англичан, не ожидавших нападения и не успевших усилить позицию впереди этого города. Овладение Балаклавою - базою английских войск - поставило бы их в трудное, почти безвыходное положение. Напротив того, дело 13-го (25-го) октября указало Союзникам слабейший пункт их расположения и заставило их принять меры для отражения грозившего им удара.

Балаклавское сражение

После первого бомбардирования союзники поняли, что взять Севастополь приступом не так-то легко. Они решили вести правильную осаду и заставить севастопольцев сдаться. Укрепления и работы неприятельские все ближе и ближе подходили к Севастополю. Князя Меньшикова это очень беспокоило. Он уже собирался оставить Южную сторону и с помощью кораблей перевезти гарнизон на Северную.

Но, чтобы отвлечь внимание союзников от Севастополя, решено было произвести нападение на неприятельские войска, расположенные около Балаклавы. Город Балаклава, с его прекрасной бухтой, был самый важный пункт для англичан. Это был их порт, арсенал и складочное место, откуда они получали все необходимое для войска.

В это самое время в Севастополь прибыла 12-я пехотная дивизия, под начальством генерала Липранди. Ему-то и поручил князь Меньшиков это дело. Генерал Липранди был опытный боевой генерал и добрый начальник. Он относился к солдатам хотя строго, но справедливо и заботился о них.

Накануне балаклавского сражения он внимательно осмотрел укрепления союзников и заметил, что Балаклава укреплена двумя рядами редутов: первый ряд - около сел Чоргун и Кадыкой и второй ряд - около Сапун-горы. Редуты оберегались турками.

Решено было с 16-тысячным отрядом начать атаку от села Чоргун, овладеть редутами перед селением Кадыкой и подняться с артиллерией на Сапун-гору, которая не была еще сильно укреплена.

12 октября генерал Липранди обходил войска и приветливо здоровался. Его встречало радостное «ура».

Завтра нам придется поработать, - говорил генерал. - Смотрите же, чтобы ни одной пули на ветер!..

Рады стараться! Ура! - отвечали солдаты.

Наступил тихий, теплый, прекрасный вечер, каких много в Крыму осенью. Солдаты подошли и расположились лагерем на берегу Черной речки у Трактирного мостика. Лагерь представлял живописный, оживленный вид. Повсюду виднелись ружья, составленные в козла, орудия, зарядные ящики, лошади. Солдаты садились около костров и тихо, сдержанно разговаривали.

Одни наказывали землякам и товарищам переслать в случае смерти на родину деньги, другие слушали рассказы о сражении, иные, понуря голову, думали свою, может, последнюю горькую думу: вспоминали далекую родину, близких... Не слышно было ни шуток ни песен. Кое-где под кустами блестели огоньки зажженных свечей. Там сидели офицеры.

Они тоже тихо беседовали; некоторые сжигали свои письма, другие писали духовные завещания или передавали друг другу последнюю волю. Но вот все стихло. Солдаты легли спать. В тишине изредка слышалось ржанье лошадей, бряцанье оружия дежурных да сдержанный шепот.

Утро 13 октября было пасмурное. Лагерь проснулся при первом рассвете. Солдаты стали возиться около лошадей и орудий. Многие, готовясь к смерти, надевали чистое белье. Все горячо молились. Несообщительные, молчаливые пластуны, обратившись на восток, шептали какие-то свои заговоры о сохранении жизни в сражении.

Скоро была готова каша. Солдатам дали по чарке вина. Некоторые, даже большие любители водочки, отказывались и не пили, ожидая своего последнего часа.

Не... Сегодня баста!.. Не пью, - говорил старик служивый. - Не охота, братцы, на тот свет под хмелем итти. Это не способно!

Молодой солдатик взглянул на него, тряхнул головой и тоже отказался от чарки.

В шестом часу утра пехота быстро разобрала ружья; кавалерия села на коней; артиллерия взяла орудия на передки.

Отряд был готов. Вдали показался верхом на лошади генерал Липранди. Объезжая войска, он говорил:

Будем драться храбро, ребята, как на Дунае!

Ура! Ура! Постоим! - отвечали солдаты.

С вами, ребята, не сомневаюсь в победе!

Ура! - победным криком вырвался возглас из могучей груди богатырей-солдат.

Войска двинулись по двум ущельям. По главному, от села Чоргун в Кадыкой, шла колонна генерал-майора Левуцкаго; левее его, за горою, двигался генерал-майор Семякин. По второму ущелью, из села Чоргун в Байдарскую долину, следовал отряд генерал-майора Гриббе, а по Трактирному мосту переправлялась колонна полковника Скюдери, а за ним - кавалерия и артиллерия под начальством генерал-лейтенанта Рыжова.

Войска двигались в глубоком молчании; даже лошади не ржали. Но вот вдали раздался ружейный выстрел, потом другой, еще и еще. Дело началось. Все приободрились. Колонна генерала Гриббе первая дошла до места назначения. Полсотни казаков, шедших во главе, бросились на стоявший по дороге у часовни Иоанна Постного неприятельский пикет и оттеснили его... Он даже не сопротивлялся. Затем пехота заняла село Комары.

В это время на Кадыкойских высотах стала артиллерия и открыла по укреплениям огонь. Все колонны нашего отряда были уже на местах, С появлением наших войск в виду неприятеля, турки открыли огонь со всех передовых редутов, но скоро должны были прекратить. Азовский полк атаковал 1-й редут. Азовцы как шмели облепили укрепление: кто лез в амбразуры, кто атаковал с тыла, и началась штыковая работа. Турки бежали, оставив много убитых. Укрепление с орудиями и лагерем досталось победителям. Азовцы тотчас же поставили здесь свои знамена.

Скоро русские овладели всеми передовыми редутами. Союзники встревожились. В Балаклаве ударили тревогу. Оба главнокомандующих, Сент-Арно и лорд Раглан, прискакали на поле сражения. Лорд Раглан послал к генералу Лукану с приказанием атаковать нашу позицию легкой кавалерией.

Куда же я ее пущу? - спрашивал генерал Лукан посланного.

Там, милорд, наши враги. Там остались наши пушки, - отвечал посланный, указывая на первые редуты. Генерал Лукан поручил Кардигану исполнить приказание.

Кардиган понимал, как опасно это поручение. Прежде всего, ему придется двигаться под перекрестными огнями нашей пехоты. Но Кардиган молодецки понесся во весь карьер на нашу кавалерию. Пехота быстро свернулась в каре и встретила атакующих батальным огнем. Англичане уже рубили прислугу, но подоспели уральцы и уланы. Произошла страшная схватка. Редуты переходили из рук в руки. Храбрый Кардиган дрался отчаянно.

Эта храбрая английская бригада, сделав блистательную атаку, понесла огромную потерю: 400 убитых, 6о раненых, один офицер и 22 нижних чина взяты в плен. Хотя на помощь подоспели французы, но отбить взятые позиции не могли.

В минуту самой жаркой схватки к нашему фронту подскакал французский офицер и кричал по-русски с польским акцентом: «Руби их! Руби их, русских!»

Русские пытались взять его живым в плен. Но чья-то пуля повалила его на землю. Он был ранен. После отбития атаки к этому офицеру подошел русский офицер и спросил, кто он и как попал в ряды неприятелей. Тот, уже умирающий, озлобленный, поднял руку с револьвером и хотел выстрелить. Солдаты вырвали у него револьвер. Рядом лежал другой смертельно раненый молодой офицер. Он снял свои часы и медальон с портретом и умолял передать их парламентеру и просить отправить на родину. Просьбу его, конечно, исполнили.

«Приобретение местности, а отнюдь не число убитых, доставляет победу», говорил Фридрих Великий. Наши войска остались на занятых ими укреплениях. В добычу нам досталось одно турецкое знамя, и орудий, турецкий лагерь, 6о патронных ящиков и шанцевый инструмент.

Вечером, когда люди собрались на биваке, рассказам не было конца. Солдаты щеголяли в неприятельских обновах: кто во французской кепи, кто в английской шинели или в чем-нибудь турецком. Все были рады, поздравляли друг друга с победой, целовались, обнимались. Подчас становилось грустно, когда вспоминали о тех, которых уж нет в их рядах.

Победа на Кадыкойских высотах очень возвысила дух севастопольцев; она ободрила войска, указала им возможность победы над союзниками. Государь император писал князю Меньшикову:

«Слава Богу! Слава тебе и сподвижникам твоим, слава героям-богатырям нашим за прекрасное начало наступательных действий. Благодарю тебя, любезный Меньшиков, что предугадал мою волю, объявив мое спасибо войскам-молодцам; оно ими вполне заслужено. Надеюсь на милость Божию, что начатое славно довершится так же.

«Не менее счастливит меня геройская стойкость наших несравненных моряков, неустрашимых защитников Севастополя. Господь воздаст им за все их доблестные подвиги, которым и примеру еще не бывало. Я счастлив, что, зная моих моряков-черноморцев с 1828 года, был очевидцем, что им никогда и ничего нет невозможного, был уверен, что эти несравненные молодцы вновь себя покажут, какими всегда были и на море и на суше. Вели им сказать всем, что их старый знакомый, всегда их уважавший, ими гордится и всех отцовски благодарит, как своих дорогих и любимых детей. Передай им эти слова в приказе, а флигель-адъютанту князю Голицыну вели объехать все экипажи с моим поклоном и благодарностью.

«Да хранит вас Господь Великосердый! «Обнимаю тебя душевно. Мой искренний поклон всем. Липранди обними за меня за славное начало».

К.В. Лукашевич

Фото красивых мест Крыма

Балакла́вское сражение произошло 13 (25) октября 1854 и было одним из крупнейших сражений Крымской войны 1853-1856 годов между союзными силами Великобритании, Франции и Турции с одной стороны, и Россией - с другой.

Сражение произошло в долинах к северу от Балаклавы, ограниченных невысокими Федюхиными горами, Сапун-горой и рекой Чёрной. Это было первое и единственное сражение Крымской войны, в котором русские войска существенно преобладали в силах.

Три события отметили это сражение, которое могло бы так и остаться второстепенным: защита шотландцев от решительных русских (также называемая «тонкой красной линией» фр. la mince ligne rouge), атака тяжёлой британской бригады, которая, против ожидания, обернулась успехом, и атака лёгкой британской бригады, предпринятая лордом Кардиганом после серии недоразумений и которая привела к большим потерям.

Сражение не стало решающим. Британцы свернулись у Севастополя, а русские сохранили свои пушки и позицию.

Военный лагерь около Балаклавы

Расположение союзных войск в Балаклавском лагере

В середине сентября 1854 года на буграх вокруг занятой Балаклавы союзные войска построили 4 редута (3 больших и один поменьше), которые обороняли размещённые там по распоряжению лорда Раглана турецкие войска. На каждом редуте находилось по 250 турецких солдат и 1 английскому артиллеристу. Артиллерией, однако, были оснащены лишь 3 больших редута. В Балаклаве располагался лагерь и военные склады союзных войск. Англичане презрительно обходились со своими турецкими союзниками, подвергали их телесным наказаниям за малейшие проступки и выдавали более чем скромный рацион.

Планы и силы сторон

В октябре русские силы приблизились к союзной Балаклавской базе.

Город и порт Балаклава, расположенный в 15 км к югу от Севастополя, являлся базой британского экспедиционного корпуса в Крыму. Удар русских войск по позициям союзников у Балаклавы мог, в случае успеха, привести к деблокированию осаждённого Севастополя и нарушению снабжения англичан.

Русский отряд, находившийся под командованием генерала от инфантерии Павла Петровича Липранди, насчитывал около 16 тысяч человек и включал Киевский и Ингерманландский гусарские, Уральский и Донской казачие, Днепровский и Одесский пехотные полки и ряд других частей и подразделений. Генерал Липранди занимал должность заместителя главнокомандующего русскими войсками в Крыму князя Александра Сергеевича Меньшикова.

Литография (1858-1861) Александр Сергеевич Меншиков

Силы союзников, в основном представленные британскими войсками, включали две кавалерийских бригады. Бригада тяжёлой кавалерии под командованием бригадного генерала Джеймса Скарлетта состояла из 4 и 5 гвардейских драгунских, 1, 2 и 6 драгунских полков (5 двух-эскадронных полков, всего 800 чел.) и располагалась к югу, ближе к Балаклаве. Северные позиции, ближе к Федюхиным горам, занимала бригада лёгкой кавалерии, включавшая 4, 8, 11, 13 гусарские и 17 уланский полки (5 полков двух-эскадронного состава, всего 700 чел.). Командовал лёгкой бригадой генерал-майор лорд Кардиган.

Кардиган, Джеймс

В лёгкой кавалерии, считавшейся элитным родом войск, служили представители известнейших аристократических родов Великобритании. Общее командование британской кавалерией осуществлял генерал-майор граф Лукан. В сражении участвовали также французские и турецкие подразделения, но их роль была незначительной. Количество войск союзников составляло около двух тысяч человек.

Британским экспедиционным корпусом командовал генерал-лейтенант лорд Раглан, французским - дивизионный генерал Франсуа Канробер.

Маршал Канробер

Начало сражения

Памятник павшим британцам в Балаклавской долине

Сражение началось около пяти утра, ещё до рассвета. Русские штыковой атакой выбили турецкие войска из редута № 1, расположенного на южном фланге, и уничтожили около 170 турок. Три оставшиеся редута, расположенные к северу и северо-западу, были брошены турками без боя. Панически бежавшие турецкие войска не привели в негодность артиллерию, располагавшуюся на редутах, и русским в качестве трофея досталось девять орудий. Англичанам пришлось останавливать отступавших турок силой оружия.

Захватив редуты, при попытке дальнейшего развития атаки с целью выхода к Балаклаве, русские натолкнулись на сильнейшее сопротивление тяжёлой кавалерии Скарлетта и 93 шотландского пехотного полка баронета Колина Кэмпбелла. Для того, чтобы прикрыть слишком широкий фронт атаки русской кавалерии, Кэмпбелл приказал своим солдатам построиться в шеренгу по два, вместо предусмотренной уставами в таких случаях шеренги по четыре. Слова приказа Кэмпбелла и ответ на них его адъютанта Джона Скотта вошли в британскую военную историю:

Приказа к отходу не будет, парни. Вы должны умереть там, где стоите.

Есть, сэр Колин. Если понадобится, мы это сделаем.

Корреспондент «Таймс» описал потом шотландский полк в этот момент как «тонкую красную полоску, ощетинившуюся сталью». Со временем это выражение перешло в устойчивый оборот «тонкая красная линия», обозначающий оборону из последних сил.

Атака русских войск была отражена. Генерал Липранди посчитал на этом дневную задачу выполненной.