Главная / Товары для детей / Переводы произведений о лассо. Биография. Смотреть что такое "Орландо ди Лассо" в других словарях

Переводы произведений о лассо. Биография. Смотреть что такое "Орландо ди Лассо" в других словарях

Франко-фламандский композитор, один из величайших мастеров полифонии так называемого строгого стиля 16 в., завершивший развитие полифонич. нидерландской школы. В детстве пел в церк. хоре г. Монс. Работал в Сицилии, Сев. Италии, Франции, затем - в Милане, Риме, Венеции, Неаполе, Лондоне, Антверпене. С 1556 служил в Мюнхене, пел в хоре придв. капеллы баварского герцога, в 1560 руководил этой капеллой. Здесь Лассо приобрёл мировую известность, был прозван «князем музыки» и «бельгийским Орфеем». Из Мюнхена выезжал в Нидерланды, Германию, Италию и Францию. В Париже встречался с французскими поэтами «Плеяды» (П. Ронсаром, Ж. А. де Баифом), оказавшими влияние на формирование гуманистич. мировоззрения Лассо. Работая в Мюнхене, глубоко освоил муз. культуру Германии, что особенно отразилось в его нем. песнях.

Творчество Лассо, типич. представителя гуманистич. культуры, обобщившего особенности разл. нац. муз. культур (нидерл., итал., франц., нем.), приобрело общеевроп. значение. Хор. полифония Высокого Возрождения достигла в его музыке наивысшего расцвета. Автор св. 2000 произв., Лассо использовал все существовавшие в его время светские (мадригалы, вилланеллы) и духовные (мессы, мотеты, псалмы) жанры; характерно, что месса не была гл. жанром в его творчестве, как у др. современников Лассо, уступая место мотету. Образный мир его музыки широк и разнообразен: Лассо свойственны настроения скорби и юмора (в жанрово-бытовых песнях), философская углублённость и драматически сильные страсти, тонкая душевная лирика. В б.ч. сочинений (в т.ч. и культовых) Лассо обращался к нар. песенности. Реалистич. направленность его творчества проявилась в жизненной правдивости образов, ярких, рельефных картинах окружающего быта, глубоком проникновении во внутренний мир человека.

Светские произв., особенно песни, - б.ч. гомофонные, но с элементами имитационной полифонии. В духовных произв. господствует развитая ясная и прозрачная полифония. В имитационных построениях наряду с типичным для строгого стиля тематизмом (простейшие попевки декламационного характера) Лассо применяет сложные колоратурные мелодии большого диапазона, предвосхищающие конц. тематизм сольных арий 17 в. В тональном развитии тем намечаются принципы фугированной формы. Лассо виртуозно владел техникой канона, широко использовал разнообразные виды вертикально-подвижного контрапункта, обращения и метроритмич. изменения темы, вариации остинатного типа.

Блестящие образцы полифонич. искусства Лассо - в его сб. мотетов «Великое музыкальное творение» («Magnum opus musicum», 516 пьес для 2-10 и 12 голосов). Мотеты Лассо отличаются разнообразием образов и средств их муз. воплощения; многие созданы в связи с определённым событием («по случаю») - торжественные, праздничные, поздравительные; есть и скорбные, драматич., жанровые, юмористич., почти бурлескные (в 8-голосном мотете подвыпившие монахи комически смешивают слова духовного гимна с текстами песен бродячих студентов), идиллич., изображающие картины сельской жизни, и др. Во мн. мотетах и др. духовных вок. произв. Лассо опирается на интонации протестантского хорала, рождеств. песен (напр., мотет No 196 осн. на рождеств. песне «Joseph, lieber Joseph mein»).

В мессах использовал народные мелодии, иногда вплетая их в общую музыкальную ткань в имитационной полифонии. Часто Лассо для своих духовных песен брал мелодии, написанные на светские тексты. В мотетах и покаянных псалмах, проникнутых трагич., скорбными эмоциями, Лассо пользовался исключительно смелыми для его времени приёмами: хроматизмами, подчёркнутыми перечениями, модуляциями в далёкие тональности и др., способствующими усилению драм. экспрессии и передаче сложных психологич. состояний.

Интерес представляет гармонич. развитие в прологе цикла «Пророчества Сивилл» («Prophetiae Sibyllarum»), осн. на резких гармонич. сдвигах (G-dur- H-dur, C-dur-E-dur) с последующим постепенным возвращением в исходную тональность (предвосхищает хроматич. приёмы К. Джезуальдо). Разнообразны по характеру и многочисл. светские песни Лассо (морализующего содержания, повествовательные, застольные, куртуазные, любовные, юмористические, сатирич., жанрово-бытовыо) - итал. вилланеллы и мадригалы, франц. шансон, многогол. нем. песни на тексты поэтов античности и эпохи Возрождения М. П. Вергилия, Горация, Ф. Петрарки, Т. Тассо, Л. Ариосто, Ф. Вийона, П. Ронсара, Ж. Дю Белле, а также Г. Сакса и др. нем. мейстерзингеров и нар. поэтов. Мелодии мн. песен осн. на нар.-песенных интонациях.

И в 20 в. сохранила популярность вилла-нелла «Моя милая матрона» («Matrona mia саrа») с звукоподражат. припевом «дон-дон», имитирующим лютневый аккомпанемент в серенаде. В нем. песнях использовал характерную форму мейстерзанга (т. н Barform), состоящую из 2 тождественных по мелодике строф и отличающегося от них припева (использована Р. Вагнером в опере «Мейстерзингеры»). В ряде песен живописал быт улицы (с выкриками торговцев), семейные сцены, высмеивал духовенство и т.д. (напр., во франц. песне «Богородицу прочитать умеешь?» юмористически изображается, как один монах проверяет другого в знании молитвы); такие рыночные картинки, пирушки, жалобы жены на пьяницу мужа напоминают бытовые сценки и интерьеры голл. художников (А. ван Остаде, P. де Хоха, Д. Тенирса, А. Брауэра, Г. Терборха). Нек-рым любовным песням (напр., франц. шансон «О мать любви, Киприда!») Лассо придавал драм. характер, передавая напряженные психологич. состояния (прообразы оперных сценок); многие имеют танц. характер (новшество в вок.-хоровой полифонии 16 в.)

При изображении разл. «персонажей» и ситуаций Лассо обнаруживает исключит. мастерство муз. характеристики. Впечатляющий художеств. эффект достигается красочным противопоставлением отд. групп хора; этот приём использован в знаменитой, всемирно известной и в совр. хор репертуаре (в т.ч. сов. хоров) итал. песне «Эхо» (вероятно, на собств. текст), в которой красочное сопоставление 2 хоров (вблизи и в отдалении) путем повторения piano одним хором коротких фраз другого создает эффект эхо.

Стиль Лассо - значит. шаг вперед по пути к гармонич. ясности. Он уже широко пользовался приемами гомофонного письма, предвосхитив монодию, зародившуюся на рубеже 16-17 вв. и получившую развитие в оперном жанре. Нек-рые мелодии в произв. Лассо явились провозвестниками оперного речитатива (в произв. Я. Пери, К. Монтеверди и др.). Пользуясь старинными диатонич. ладами, Лассо вводил и элементы мажора и минора, особенно в кадансовых построениях, что предвосхитило ладотональную систему последующей классической эпохи в истории музыкальною искусства.

Его художественное и музыкальное наследие настолько велико, что до сих пор не исследовано до конца. Влияние, которое оно оказало на культуру и искусство всего человечества, просто неоценимо.

Итак, встречайте - Орландо Лассо (Orlando Lasso).

Детство

Родился будущий талантливый композитор в 1532 году в валлонском городе Монсе (Бельгия), где преимущественным языком населения являлся французский.

Имея красивый, хорошо поставленный голос, Орландо с детских лет начинает петь в церковном хоре, услаждая слух людей всех возрастов и сословий. Там же, в соборе святого Николая, маленький Орландо Ди Лассо знакомится с богослужебными учениями, проникается религиозным духом и получает некоторое представление о музыкальном искусстве того времени. Такие знания впоследствии окажут огромное влияние на жизнь и деятельность одаренного ребенка.

Это произошло, когда мальчику было двенадцать лет. На его звучное красивое песнопение обратил внимание Ферранте I Гонзага - граф и сицилийский вице-король, прославленный военачальник Священной Римской империи. Он предложил талантливому хористу место певчего в своей капелле.

Лассо Орландо воспользовался подарком судьбы. Вместе со своим господином он путешествует по Италии, посещает красивые живописные города и занимается самообразованием. Именно в этот период Лассо Орландо начинает сочинять музыку в стиле итальянского фольклора и завоевывает популярность современников.

Молодость

В возрасте семнадцати лет Орландо Лассо, биография и творчество которого являются предметом нашей статьи, переходит на службу к известному неаполитанскому меценату, маркизу делла Терцу и продолжает творить талантливо и плодотворно.

Лассо не было и двадцати лет, когда он получил ответственную и влиятельную должность капельмейстера кафедрального римского собора имени Святого Иоанна Крестителя. То, что столь юному человеку доверили такой важный руководящий пост, говорит о многом: Лассо-композитор был оценен современниками по достоинству.

В обязанности капельмейстера входило не только дирижерство оркестром и хором, но и написание музыки, приуроченной к особо торжественным случаям.

Через три года талантливый Орландо покидает свое высокопоставленное место и уезжает на родину. По некоторым сообщениям, это происходит из-за болезни матери.

Первые печатные сочинения

После смерти родителей Лассо Орландо переезжает во фламандский Антверпен, где в одном сборнике издаются его талантливые произведения. В этом молодому композитору оказывает неоценимую помощь и поддержку Тильман Сузато - известный композитор и влиятельный нотоиздатель.

В огромный сборник вошли небольшие любовно-лирические произведения в итальянском стиле (мадригалы), а также строфические вокальные произведения (французские шансоны) и произведения многоголосой фактуры (латинские мотеты).

Повышение по службе

В возрасте двадцати четырех лет Лассо Орландо, музыка которого обрела широкую известность за пределами его родины, получил судьбоносное приглашение ко двору баварского герцога Альбрехта V. Альбрехт Баварский славился своим добрым нравом и покровительственным отношением к деятелям искусства.

Вначале композитор служил в качестве певчего в хоре. Он обладал высоким тенором, брал так называемые королевские ноты. Но через семь лет талантливому певцу доверили место придворного капельмейстера.

Он очень ревностно и усердно взялся за дело. Создал необходимый коллектив из людей, обладающих не только красивым голосом, но и музыкальным слухом. Тщательно занимался обучением каждого певца или музыканта.

Очень скоро герцогский хоровой оркестр стал высокопрофессиональным музыкальным ансамблем, слава о котором пошла по всему миру, а Мюнхен - город, в котором он находился, - стал одним из важнейших музыкальных центров Европы.

Орландо Лассо, произведения которого регулярно исполнялись в баварской капелле, постепенно становясь востребованными и в других уголках земли, стал заниматься преподавательской деятельностью. Тем самым он упрочил свой талант и свое влияние среди ценителей искусства, а также увеличил свой капитал.

Отношение к композитору

В те времена великие и талантливые музыканты зачастую становились слугами людей, в домах которых они служили. Но Лассо Орландо удалось избежать такой незавидной участи.

Наделенный живым умом и прекрасным чувством юмора, известный композитор смог добиться к себе уважительного, даже почтительного отношения со стороны богачей и вельмож. Лассо был хорошим собеседником: умел внимательно слушать и вовремя вставить красноречивое или остроумное слово. Обладая познаниями в различных видах искусства, Орландо считался великим ценителем и авторитетным знатоком. Он мог затронуть сердце искренними речами или же веселыми шутками, рядом с ним остальные чувствовали себя легко и непринужденно. Поэтому неудивительно, что уже через два года после прибытия к герцогскому двору обаятельный композитор женился на дочери влиятельной дамы и вел открытую светскую жизнь, приглашая на личные приемы самого Альбрехта V.

Последние годы

Исполняя свои обязанности капельмейстера, Лассо Орландо много путешествовал по Италии, Франции и Англии. Он делился своим творчеством с другими талантливыми музыкантами, набирался в поездках новых эмоций и впечатлений, черпал из них вдохновение.

Однажды ему - уже опытному знаменитому композитору предложили почетное место в Дрездене при короле Саксонии, но он отказался от этого, как и от многих других заманчивых приглашений, так как не хотел разрушать хорошо налаженный быт и покидать двор, где он обрел успокоение и благополучие.

Говорят, что под конец жизни Лассо был облагодетельствован очень щедро и даже с избытком. Действующий герцог (а это был сын Альбрехта - Вильгельм Благочестивый) освободил его от обязанностей капельмейстера по состоянию здоровья, выделил немалое пенсионное пособие и подарил прекрасную виллу.

Становление музыкального искусства

На творчество композитора большое влияние оказали его заграничные поездки по Европе. Вникая в культуру разных стран, он глубоко размышлял над ее национальными особенностями и перенимал в свои произведения то, что считал самым ярким и самым успешным достижением того времени.

На гуманистическое мировоззрение Лассо, которое он отразил во многих своих сочинениях, повлияло его общение с такими как Ронсар и де Баиф.

Религиозное творчество

Большинство вокальных произведений Лассо - это церковная музыка, содержащая собственные стихи композитора или же переделанные рифмы, позаимствованные цитаты.

Здесь следует упомянуть о более чем шестидесяти мессах автора, его реквиеме (заупокойной или траурной крупной оратории) и четырех циклах страстей (вокально-драматических сочинений, посвященных страданиям Христа). Благозвучная и животрепещущая церковная музыка Орландо это и произведения, перечисленные ниже:

Оффиций Страстной недели - особое богослужение, расписанное по часам.
Более ста магнификатов, основанных на молитве (или славословии) Марии - матери Христа, взятой из Евангелия от Луки, первой главы.
Более ста гимнов - песен, прославляющих библейских персонажей.
Множество других духовных произведений (в стиле шансон или мадригал). Здесь также необходимо отметить талантливо выполненный шансон о еврейке Сусанне и двух порочных старцах. Популярная история для произведения взята из неканонических, или апокрифических, источников.
Церковные распевы, основанные на местах из Священного Писания.
Сотни духовных мадригалов и мотетов, среди которых более всего известны и значимы цикл из семиголосных небольших композиций “Слезы святого Петра” и сборник “Покаянные псалмы Давида”.

Светское творчество

Но Орландо Лассо не ограничивал свой талант лишь религиозными сочинениями. Музыка эпохи Возрождения не была бы такой прекрасной, обновленной и величественной, если бы не его исключительные, актуальные и интенсивные произведения. Среди них обязательно необходимо обратить внимание на следующие:

Более ста пятидесяти вилланелл. Вилланелла - деревенская песня в неаполитанской манере, отличающаяся лирической поэзией с нотками комизма и многоголосой музыкой.
Около двухсот моресок. Мореска - композиция из песни и танца, причудливо изображающая мавров.
Множество канцон. Канцона - лирическая песня трубадуров.
Более ста сорока немецких старинных песен.
Около двухсот пятидесяти светских мадригалов, шансонов и фабурдонов.
Почти пятисот мотетов. Мотет - вокальное многоголосое произведение с использованием полифонического склада. Такие сочинения Лассо были предназначены для светского обихода, в дидактических или церемониальных целях.

Юмористические произведения

Лассо также писал комические песни. Например, его застольные композиции (“Теперь можно возрадоваться” или “Боже, ты сотворил вино”) наполнены яркими юмористическими красками и легки для восприятия. Они настраивают слушателей на положительный лад, расслабляют и развлекают, что так необходимо во время пиршеств и гуляний.

Насмешливые звучания слышны и в знаменитой любовной серенаде, сочиненной Орландо, где тонким юмористическим штрихом является то, как немецкий солдат коверкает итальянские слова.

Также великий композитор создал ряд легкомысленных произведений, где в беспечной шаловливой форме описывал несерьезные, ветреные или фривольные моменты, взятые из жизненного обихода.

Здесь необходимо упомянуть его беззаботный дурашливый шансон о светской даме, рассматривающей естество мраморной статуи; или же вилланеллу о прекрасном веретене, которым торгуют на пробу. Причем под веретеном здесь подразумевается женщина легкого поведения, продающая свои ласки другим.

Среди других юмористических произведений необходимо, для объективности, обратить внимание на сочинения сомнительного содержания, прославляющие алкоголь и пьянство. Причем созданы они были как пародийные подражания серьезным церковным песнопениям.

Отличительные особенности творчества

Музыка эпохи Возрождения была бы не так ярка и многообразна, не так самобытна и прогрессивна, если бы не творческая деятельность Орландо Лассо.

Стиль Лассо - это гармоничное соединение народных мелодий и бытовых сцен с возвышенной профессиональной музыкой и духовной, поучительной тематикой.

В своем творчестве великий композитор не останавливался лишь на одной сюжетной линии или на одном жанре. Используя разные стили и композиции, Орландо писал свои произведения на светские и духовные темы, причем мир его музыки был многогранен и разнообразен. Он мог одинаково талантливо и реалистично передавать скорбные мотивы и юмористичное звучание, тонкие душевные переживания и страстные похотливые желания, философские размышления и малопристойные похождения.

Используя народные мелодии и фольклорные отзвуки, Лассо создавал композиции со сложными колоритными мелодиями большого диапазона, виртуозным изменением тембра и вибрации.

В своих песнях талантливый музыкант использовал посторонние звуки - уличные крики или семейные реплики, придавал им неповторимый драматический характер или танцевальное амплуа, что являлось некоторым нововведением для музыкального искусства того времени.

Личная жизнь

Орландо Лассо женился в возрасте двадцати девяти лет на баварской придворной знатной даме Регине Векингер. Это был долгий многодетный брак. Примечательно, что двое из сыновей великого композитора - Рудольф и Фердинанд - впоследствии стали хорошими музыкантами.

Смерть

Умер Лассо Орландо в Мюнхене в возрасте шестидесяти двух лет. Был погребен при францисканской церкви.

Сразу же после смерти ему был установлен роскошный, из красного мрамора, памятник. Надгробие изображало картину захоронения Христа, а также самого умершего с потомками мужского пола, и его вдову - с потомками женского пола.

На барельефе была выгравирована длинная хвалебная эпитафия, а также семейный герб Лассо.

Из-за массовых беспорядков, начавшихся в 1800-е годы в Баварии, судьба надгробия на данный момент неизвестна.

Saint-Nicolas-en-Havré ). Благодаря красивому голосу попал в 1544 году на службу к кондотьеру Ферранте Гонзаге , за двором которого следовал последующие несколько лет: в 1545–49 жил в Палермо , Мантуе , Милане и других городах Италии. В этот период жизни начал сочинять музыку. Оставив Гонзагу, в 1549–51 служил (предположительно у маркиза делла Терца) в Неаполе. В 1551 переехал в Рим, где получил пост капельмейстера базилики Сан-Джованни ин Латерано , что свидетельствует о его признании (несмотря на молодой возраст) как композитора. Поскольку в то же самое время в Риме работал (примерно в такой же должности) Палестрина , считается, что Лассо и Палестрина знали друг друга.

В 1554 из-за болезни матери оставил высокий пост и вернулся в Монс. В жил в Антверпене , сотрудничал с известным нотопечатником Тильманом Сузато , который в том же году опубликовал большой сборник произведений Лассо (так называемый «opus 1») с итальянскими мадригалами и вилланеллами , французскими шансон и латинскими мотетами . Благодаря публикациям слава композитора распространилась далеко за пределы Нидерландов .

В 1556 году Лассо был приглашён в Баварию ко двору прославившегося своим меценатством герцога Альбрехта V , сначала в качестве певчего (тенора), а с 1563 капельмейстера. В руках Лассо герцогская капелла стала высокопрофессиональным коллективом, а Мюнхен приобрёл репутацию одного из музыкальных центров Европы. Лассо также занимался преподаванием музыки. Среди его учеников были немецкие композиторы Леонард Лехнер и Иоганн Эккард , итальянец Джованни Габриели (в 1575-79 гг.).

В 1558 композитор женился на баварке Регине Векингер, от которой (среди других детей) у него были два сына Фердинанд и Рудольф, оба музыканты.

Несмотря на то что после смерти Альбрехта (в 1579) его набожный сын Вильгельм V сократил расходы на придворную музыку, Лассо не захотел менять полюбившийся ему бюргерский уклад (отказался от предложенного ему почётного поста капельмейстера при саксонском дворе) и остался в Мюнхене до конца жизни.

В 1570-х и 1580-х годах Лассо совершил несколько поездок в Италию, в том числе (в 1585 году) ко двору Эсте в Ферраре , который славился тогда как центр музыкального авангардизма. Несмотря на эти поездки и визиты в Мюнхен прославленных итальянцев, музыкальный стиль Лассо, полностью сформировавшийся в 1560-е годы, не претерпел с тех пор радикальных перемен.

Смерть, памятник, эпитафии

Лассо умер в 1594 году и был похоронен на кладбище при мюнхенской францисканской церкви Salvatorkirche . На его могиле было установлено роскошное надгробие из красного мрамора работы Иоанна Саделера (Sadeler) , с барельефом «Положение Христа во гроб», гербом семьи Лассо и символическим изображением Лассо (с сыновьями/внуками) и его вдовы Регины Векингер (с дочерьми/внучками). На барельфе находилась протяжённая эпитафия (показан фрагмент):

Orlandi cineres, eheu! modo dulce loquentes
Nunc mutos, eheu! flebilis urna premit.
Lassae sunt flendo Charites tua funere Lasse...
Robora, saxa, feras Orpheus, at hic Orphea traxit
Harmoniaeque duces perculit harmonia.
Nunc quia complevit totum concentibus orbem,
Victor cum superis certat apud superos .

Из других наибольшую известность приобрели две анонимные стихотворные эпитафии - латинская

Hic ille Orlandus, lassum qui recreat orbem
Discordemque sua copulat harmonia.

и французская

Etant enfant, j"ai chanté le dessus,
Adolescent, j"ai fait la contre taille,
Homme parfait, j"ai raisonné la taille,
Mais maintenant je suis mis au bassus,
Priez, passant, que l"esprit soit là-sus .

Вследствие тотальной секуляризации в Баварии в 1800 г. францисканское кладбище было уничтожено. Почитатель Лассо, местный актёр Хайгель (Heigel) сохранил надгробие (см. на иллюстрации), поместив его в саду своего дома. Судьба памятника после 1830 г. неизвестна.

Творчество

Лассо - самый плодовитый композитор своего времени; из-за огромных объёмов наследия художественная значимость его сочинений (многие из которых были заказными) до конца ещё не оценена.

Работал исключительно в вокальных жанрах, в том числе написал более 60 месс (мессы-пародии на шансон , мотеты и мадригалы Я. Аркадельта , А. Вилларта , Н. Гомберта , Дж. П. Палестрины , К. де Роре , К. де Сермизи , а также на собственные шансон и мотеты), реквием , 4 цикла страстей (по всем евангелистам), оффиций Страстной недели (особенно значимы респонсории Тёмной утрени), более 100 магнификатов , гимны , фобурдоны , около 150 французских шансон , итальянские (вилланеллы , морески , канцоны) и немецкие песни (больше 140 Lieder), около 250 мадригалов. Особенно популярной была его шансон «Susanne un jour» , текст которой представляет собой парафраз библейской истории о Сусанне , а мелодия заимствована из тенора одноимённой "духовной шансон" (chanson spirituelle) Дидье Люпи .

На протяжении всей жизни писал мотеты (всего более 750, в это число входят и мотетные циклы; крупнейшая подборка мотетов опубликована посмертно в 1604 году под названием «Magnum opus musicum»), на латинские тексты различного (главным образом, духовного) содержания и предназначенные как для церковного, так и для светского (в том числе дидактические и церемониальные мотеты) обихода.

Творчество Лассо представляет собой сложный (иногда эклектический) конгломерат итальянских и франко-фламандских (см. Нидерландская школа) стилевых идиомов и форм. Мастер безупречной контрапунктической техники, Лассо внёс вклад и в историю гармонии . В цикле мотетов «Пророчества сивилл» («Prophetiae Sibyllarum», написано в 1550-х гг.) и некоторых других сочинениях (например, «Christe Dei soboles» ) создал собственную экспериментальную модель «хроматического » итальянского стиля; в целом однако придерживался модальной системы на основе 8 ладов («церковных тонов ») плавного распева .

Лассо отличает детальнейшая разработка текстов на разных языках, как богослужебных (в том числе текстов Священного Писания), так и свободно сочинённых. Серьёзность и драматизм концепции, протяжённые объемы отличают цикл 7-голосных духовных мадригалов «Слёзы Св. Петра» (на стихи Луиджи Танзилло , издан в 1595 году) и сборник мотетов «Покаянные псалмы Давида» (рукопись 1571 года в формате in folio украшена иллюстрациями Г. Милиха, предоставляющими ценный иконографический материал о жизни, в том числе музыкальных развлечениях, баварского двора).

Вместе с тем, в светской музыке Лассо не был чужд юмора. Латинская шансон «Раздаётся на пирах питие в трёх лицах» (Fertur in conviviis vinus, vina, vinum) основана на старинном анекдоте из жизни вагантов . Другие образцы «застольных песен» на латыни - «Nunc gaudere licet» («Теперь можно возрадоваться»), «Deus qui creasti vinum» («Боже, ты сотворил вино»), «Si bene perpendi» («Если тщательно взвесил») и др. В знаменитой песне «Matona mia cara» немецкий солдат поёт любовную серенаду , коверкая итальянские слова; в гимне «Ut queant laxis» высмеивается незадачливое сольфеджирование . Ряд ярких небольших пьес Лассо написан на весьма легкомысленные стихи, например, шансон «Глядела в замке дама с интересом / На мраморной статуи естество» (En un chasteau ma dame…). Морески Лассо нередко содержат обсценную лексику. Смысл стихов (и как следствие, композиционных приёмов их «озвучивания») некоторых светских пьес остаётся неясным из-за реалий тогдашнего мира, которые за давностью лет современный слушатель (и даже специалист-музыковед) не может правильно оценить. Например, текст вилланеллы «O bella fusa» («О прекрасное веретено ! Кому надо веретено? Торгуем это веретено на пробу» и т. д.) вызывает недоумение, если не знать, что «веретено» здесь - эвфемизм , так в современной Лассо Венеции называли дам лёгкого поведения, выполнявших сексуальные услуги за плату .

В нескольких случаях «понижающей» контрафактуры вместо серьёзного морализующего текста использовались вирши, прославляющие пьянство (например, вместо "Verbum bonum et suave / Personemus illud Ave" текст "Vinum bonum et suave / Nunquam bibi vinum tale"). Пародирование Лассо «духовных ценностей» музыковеды усматривают и в том, что внутрь песен сомнительного содержания он вставлял расхожие хоралы католиков (например, в конце мотета «Nunc gaudere licet» звучит мелодия всем известного антифона «Gaudeamus omnes», а в шансон «Il estoit une religieuse» - Ave Maria и Pater noster) .

В современной музыковедческой литературе на сочинения Лассо принято ссылаться по каталогу Лёйхтмана -Шмида (2001), с префиксом LV (Lasso Verzeichnis).

Напишите отзыв о статье "Лассо, Орландо ди"

Примечания

Сочинения

Leuchtmann H., Schmid B. Orlando di Lasso. Seine Werke in zeitgenössischen Drucken 1555-1687, 3 Bde. Kassel, Basel, 2001 (инципиты текстов, нотных инципитов нет)
Complete motets, ed. P. Bergquist // RRMR 102- (1995-)

Литература

Borren C. van den . Orlande de Lassus. Paris, 1920.
Levy K.J. «Susanne un jour»: the history of a 16th century chanson // Annales Musicologiques 1 (1953), pp.375-408.
Boetticher W. Orlando di Lasso und seine Zeit, 1532-1594. Kassel: Bärenreiter-Verlag, 1958; 2-е расширенное издание в трёх томах - Wilhelmshaven: F. Noetzel, 1999 (наиболее известная фундаментальная монография)
Leuchtmann H. Die musikalische Wortausdeutungen in den Motetten des Magnum opus musicum von Orlando di Lasso. Strasbourg, 1959.
Leuchtmann H. Orlando di Lasso. Bd.1: Sein Leben; Bd.2: Briefe. Wiesbaden: Breitkopf und Härtel, 1976.
Gross H.-W. Klangliche Struktur und Klangverhältnis in Messen und lateinischen Motetten Orlando di Lassos. Tutzing, 1977.
Bergquist P. The poems of Orlando di Lasso’s «Prophetiae Sibyllarum» and their sources // Journal of the American Musicological Society 32 (1979), pp.516-38.
Leuchtmann H., Hell H. Orlando di Lasso: Musik der Renaissance am Münchner Fürstenhof. Wiesbaden, 1982.
Orlich R. Die Parodiemessen von Orlando di Lasso. München, 1985.
Erb J. Orlando di Lasso: A guide to research. New York, 1990.
Bossuyt I. Lassos erste Jahre in München (1556-1559): eine «Cosa non riuscita?» Neue Materialen aufgrund unveröffentlicher Briefe von Johann Jakob Fugger, Antoine Perrenot de Granvelle und Orlando Lasso // Festschrif Horst Leuchtmann zum 65. Geburtstag, hrsg. v. B.Schmid u. S.Hörner. Tutzing, 1993, S.55-67.
Haar J. Lasso as historicist: the cantus firmus motets // Hearing the Motet. St Louis, 1994, pp.265-85.
Crook D. Orlando di Lasso’s imitation magnificats for Counter-Reformation Munich. Princeton (NJ), 1994.
Orlando di Lasso and his time. Colloquium proceedings Antwerpen 24.-26.08.1994, ed. Ignace Bossuyt. Peer, 1995.
Orlando di Lasso in der Musikgeschichte. Bericht über das Symposium der Bayerischen Akademie der Wissenschaften 4.-6.Juli 1994, hrsg. v. Bernhold Schmid. München, 1996.
Bossuyt I. De Guillaume Dufay à Roland de Lassus: les très riches heures de la polyphonie franco-flamande. Paris: Cerf; Bruxelles: Racine, 1996, 176 p. ISBN 2204055557 .
Schmid B. Lasso’s «Fertur in conviviis»: on the history of its text and transmission // Orlando di Lasso studies, ed. by P. Berquist. Cambridge, 1999, p.116-131 (сб. статей).
Башканова Е. О чем поет кукуруку // Старинная музыка. Практика. Аранжировка. Реконструкция. Москва, 1999.
Bossuyt I., Schmid B. Lassus // Die Musik in Geschichte und Gegenwart . Personenteil. Bd.10. Kassel; Basel, 2003, Sp. 1244-1310.
Bergquist P. Humor in the motets of Orlando di Lasso // «Recevez Ce Mien Petit Labeur»: Studies in Renaissance music in honour of Ignace Bossuyt, ed. Leuven, 2008, pp.27-34.
Лебедев С.Н. Орландо ди Лассо // БРЭ , т. 16. М., 2010, с.738-739.

Ссылки

(Vox Luminis)
(с акцентом на Лассо)
(электронное факсимиле).

Отрывок, характеризующий Лассо, Орландо ди

«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество, и щедрость, и добронравие, и любовь к человечеству, и в особенности повиновение, которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.

Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.

На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.

Имя его употребляется в разных формах: часто в латинской (Орландус Лассус), итальянской (Орландо ди Лассо, этот вариант предпочитал сам композитор), иногда во французской (Роланд де Латтр). В русском музыкознании употребительна итальянская версия.

Лассо родился в Монсе (ныне Бельгия). Биографы рассказывают о детстве музыканта маловероятные истории. Якобы, когда Лассо мальчиком пел в хоре кафедрального собора Монса, его чудесный голос очаровал вице-короля Сицилии Фернандо Гонзага, воевавшего в Нидерландах в армии императора Карла V, и тот против воли родителей взял ребенка с собой в Италию. Однако, в архивах собора нет никаких упоминаний о подобном факте. Верно то, что позже Лассо жил в Неаполе, по-видимому в доме другого мецената, а возможно, он посетил и Рим, где, по рассказам, в возрасте 22 лет исполнял обязанности руководителя хора в церкви Сан Джованни ин Латерано.

Позже Лассо вернулся в Монс и, узнав о смерти родителей, отправился во Францию, а по некоторым сведениям, совершил и путешествие в Англию. На какое-то время он задержался в Антверпене: там были напечатаны его первые мотеты и мадригалы. Во время пребывания в этом городе он получил приглашение от правящего герцога Альбрехта V Баварского стать музыкантом при его дворе в Мюнхене. Лассо прибыл в Мюнхен в 1556 или 1557 и вскоре получил должность придворного капельмейстера.

В эпоху, когда музыканты часто бывали просто слугами в дворянских домах (даже Бах, столетием позже, в юности носил лакейскую ливрею), Лассо быстро сумел завоевать уважение своего хозяина. Он женился на дочери одной придворной дамы и, по всей видимости, стал другом герцога и его семьи: во всяком случае, герцог принимал от музыканта приглашения на обед. Герцогская семья состояла из страстных любителей музыки, но можно предположить, что в Лассо герцог ценил не только блестящего профессионала, но и остроумного, веселого собеседника: Лассо часто развлекал хозяев оригинальными анекдотами о музыке и музыкантах и даже поставил при дворе собственную музыкальную комедию.

Жизнь Лассо текла относительно спокойно, и благодаря покровительству герцога он мог полностью отдаться сочинению и изданию своих произведений - нескончаемого потока музыки. В качестве интерлюдий можно рассматривать поездки Лассо во Францию и Италию (где папа Римский пожаловал музыканта в кавалеры ордена Золотой шпоры).

Слава Лассо распространилась по Европе, и второй его визит во Францию был связан с приглашением занять пост при дворе. Поступали предложения от короля Саксонского и разных итальянских вельмож. Однако герцог Баварский, не желая потерять музыканта, принял соответствующие меры: был подписан пожизненный контракт.

В последние годы жизни Лассо впал в меланхолию, что, очевидно, сказалось на его здоровье: герцог освободил музыканта от придворных обязанностей, дал ему высокую пенсию и подарил загородный дом. Лассо умер 14 июня 1594 и был похоронен на мюнхенском францисканском кладбище. Ныне его надгробный памятник находится в Баварском национальном музее.

Творчество. При взгляде на огромное творческое наследие Лассо - полторы тысячи мотетов, 53 мессы, сотня магнификатов и других литургических произведений, полторы сотни мадригалов, сотни французских шансон, немецких песен (Lieder), вилланел, мореск (буквально "мавританская" - музыкально-танцевальная форма; в данном случае зарисовка негров-рабов в Неаполе) и других мелких пьес - вспоминается остроумное замечание Генделя по поводу его современника Телемана: "Он мог положить на музыку любой текст, даже афишу". Лассо рассматривал музыку как зеркало, отражающее все стороны жизни.

Слава Лассо как церковного композитора связана главным образом с его непревзойденными мотетами. Его мессы прекрасны, но вряд ли могут быть названы глубоко духовными произведениями, полностью отвечающими литургическим целям. Существует мнение, что Лассо заходит иногда слишком далеко в этом направлении: например, он вводит в литургию темы песен с красноречивыми названиями "Я никогда не ем свинину", "Доброе вино", "Давай стащим ячмень", приспосабливая к ним слова Св. Писания. Одна из лучших месс Лассо написана на очаровательную мелодию песни с вполне откровенным названием "Сладкое воспоминание". Конечно, композитор не всегда использовал в церковной музыке песенные темы; несколько превосходных месс Лассо не имеют никакого отношения к светским мелодиям.

В полной мере драматические, описательные и изобразительные качества дарования композитора раскрываются в его мотетах, иллюстрирующих едва ли не все евангельские события и сцены, а также в произведениях, основанных на прозаических и поэтических текстах Божественной литургии. Высшее достижение Лассо в церковной музыке строгого стиля - Семь покаянных псалмов. В одном из мотетов - изящном трехголосном песнопении на Рождество Христово - можно обнаружить некое предвосхищение вагнеровской лейтмотивной техники: волхвы во время своего путешествия к яслям Младенца все время восклицают: "В Вифлеем!" Созданные композитором сто музыкальных версий Магнификата, образующие, по удачному выражению одного писателя, "духовный букет, преподносимый Пречистой Деве", - уникальный памятник художественного вдохновения и тоже одна из вершин творчества Лассо.

В сфере светской музыки Лассо не имеет соперников среди современников. Здесь открывается широкое поле для его склонности к шутке и сатире, и особенно это проявляется в лаконичных пьесах - зарисовках характеров и сцен из повседневной жизни. Тут и молодая жена, жалующаяся на черствость старого мужа, и смешной судейский чиновник, и молодой монах, и солдат-наемник, взывающий к даме сердца, и серенада влюбленного, и портрет возлюбленной. Уже в молодости, находясь в Италии, Лассо обратился к жанру мадригала; он черпал стихи из сокровищницы ренессансной поэзии, как итальянской, так и французской - Петрарки, Ариосто, Ронсара и их современников, и воплощал вдохновенные строки в музыке.

Лассо считается последним из нидерландских мастеров, которые главенствовали на европейской музыкальной сцене в течение более столетия; на самом деле его творчество демонстрирует слияние нидерландского и итальянского стилей. Влияние итальянских мадригалистов преображает старое нидерландское полифоническое письмо, основанное на равноправии всех голосов, в более современный и богатый возможностями стиль. Лассо - один из величайших художников той эпохи, когда на протяжении жизни двух поколений складывается новая техника гомофонно-гармонического письма (мелодия с аккомпанементом) в мажоро-минорной ладовой системе.